— Ну, тихо, не ругайся, — примирительным тоном оборвал я Алису и пододвинул девушку поближе к себе. Комната по приказу сменилась привычной каютой, а мы оказались сидящими на кровати.
Забавно ощущать себя всемогущим и всевластным.
Алиса не стала упираться. Наоборот, уцепилась за воротник моего комбинезона, прижалась и, уткнувшись носом в шею, затихла.
— Все закончилось, — мягко проговорил я. — Их больше нет. И «Тортуги» больше не будет.
— А что будет? — буркнула она.
— Я же обещал вернуть тебя домой, — хмыкнул тихо и пожал плечами. — Так что скоро будешь на Земле. Эта штука летает очень быстро, хотя и не способна мгновенно перемещаться, поэтому придется некоторое время подождать. Забавно, она может менять направление движения, не выходя из гиперпространства…
— Что, вот прямо так и отпустишь? Несмотря на заплаченную за меня сумму? — Алиса чуть отстранилась, чтобы заглянуть мне в глаза. Правда, взгляд ее был не веселым и не предвкушающим.
Я провел кончиками пальцев по теплой девичьей щеке — и судорожно сглотнул, пытаясь избавиться от тоскливого, горько-соленого, как морская вода, привкуса в горле, таким был вкус у ее эмоций.
— Ну, думаю, долг ты мне вернула с лихвой. Я плохо помню подробности, но знаю, что без тебя не выжил бы. — Умолк, пристально разглядывая запрокинутое лицо девушки, глубокие, теплые карие глаза, которые спасли от безумия и которые, наверное, я буду помнить те немногие дни, которые мне остались. Пробормотал рассеянно: — А впрочем, еще одна, последняя, мелочь…
Осторожно, едва касаясь, погладил подушечкой большого пальца чуть приоткрытые губы. И добавил:
— Прости.
— За что? — выдохнула она почти беззвучно.
— Вот за это, — ответил — и поцеловал.
Я же преступник и сволочь, имею право на хотя бы одну — последнюю — гнусность? Поэтому целовал долго, вдумчиво, вспоминая, каково это вообще — целовать живые, теплые женские губы, восхитительно неумелые, но столь искренне и щедро отвечающие на прикосновение. Самозабвенно и жадно пил чужие чувства — нежность, робкую и неуверенную страсть, первую настоящую влюбленность. Чувствовал себя законченной мразью, но мразью счастливой и потому даже не пытался остановиться.
Не отступлюсь, не передумаю, не предам. Скоро все закончится, совсем все, так пусть перед этим будет что-то приятное. Наверное, я заслужил. А если нет… да плевать, я же пират!
ГЛАВА 11,
в которой Алиса возвращается домой, а Клякса отправляется в последний путь
— …А ты что сделал из любви к девушке?
— Я отказался от нее.