Стихия духа

22
18
20
22
24
26
28
30

– Мириал, твое лицемерие не знает границ. Как замечательно загребать жар чужими руками! Хочешь уничтожить угрозу? Есть полукровка, мечтающий выслужиться перед Советом. Полукровка с сильным даром, желающий твою красивую дочь. Он ведь во что бы то ни стало привезет в Тринваир человека, запустившего Слияние. А там мало ли что случится в дороге… А если она доберется, есть д’аари, есть соплеменники, до одури ненавидящие людей. Можно положиться на них.

– Я растил из тебя преемника, который будет чтить законы нашего мира…

– Ты растил слугу, Мириал. Послушную марионетку в Совете, полуэльфа, доказывающего широту твоих взглядов, усмиряющего ненависть мятежников своим высоким положением вопреки грязной крови. Ты чувствовал, что твоя власть слабеет, и тогда нашел меня. Если к твоим словам станут глухи, их мог сказать я. А ты вложишь мне их в рот. Продашь за высокое положение и свою дочь. Как давно ты сам все понял? До того, как стал Глядящим? Не поэтому ли ты так высоко взлетел?

– Ты нас погубишь, – уже тише прошептал он. Вся мощь и сила разом покинули его, и Мириал как никогда напоминал обычного старика. Но Таали был неумолим.

– Д’аари не боги! Они лишь духи природы, призванные помогать и служить нам. Они подчиняются воле эльфов, как любая другая стихия.

В доказательство своих слов он вновь повернулся к Мириалу. Вокруг него все еще вихрем плясали д’аари. Чуть быстрее, испуганней.

Под взглядом полукровки они заметались. Д’аари, безусловно, обладали разумом. И пытались сбежать.

Но воля Таали была непреклонна. И они подчинились.

Взмыли вверх, описав широкий круг над мятежниками, и сложились в одно короткое слово над их головами. Имя.

ТААЛИ.

В царящих посреди ясного дня сумерках они окрасились в кроваво-красные цвета и вспыхнули ярче закатного солнца.

Никто не сказал ни слова. Но боль, сквозящая в сознании почти каждого эльфа, была ощутима, делала воздух душным и плотным. Порождала слезы и ненависть.

– Но вместо того чтобы служить поддержкой и опорой, д’аари позволили нам заблуждаться. Позволили Тринваиру быть таким несправедливым. А Верховный Глядящий мастерски играл на этом заблуждении, подчинив себе жрецов. Уничтожая всех, кто мог обладать другой магией, всех, кто мог помешать его безраздельной власти, даже из иного мира. Он решал, как и каким будет Тринваир… И мы все видим, к чему это привело.

– Я желал только блага и процветания нашим землям. Что ты натворил… – прошептал Мириал, и его лицо исказилось от боли. Он едва устоял на ногах. – Хаос поглотит нас всех…

Этот клинок не остановил никто. Кровь пролилась на мраморный пол дворца Совета, Мириал медленно и траурно опустился на землю, убитый своими союзниками. Последняя месть свершилась, и старый мир канул в небытие.

– Вы свободны и сможете сами сделать мир справедливым. Мир, в котором дети не будут умирать от голода в одиночестве только потому, что у них другой разрез глаз или проснулся необычный дар. Мир, где не будет Первого Круга и мятежников, где все равны и получат то, что заслужили. Я смогу дать вам такой мир. Мне не нужно врать, передо мной можно не скрывать подлинные мысли и мотивы. Я пойму и приму вас любыми. Не надо быть лучше ради меня. Разве не таким должен быть истинный, честный бог?

И последние солхари опустились на колени.

* * *

В общей неразберихе на Орлиэна больше не обращали внимания. Пусть скованный цепями, лишенный магии… Он мог двигаться, и этого было достаточно.

Он дополз до отца, почти бездыханного после сильного истощения магией. Но сейчас это не важно.

Его мир, его братья были готовы упасть на колени перед этим извергом! Они считали его защитником! И только Орлиэн знал, насколько все заблуждались. Он был в лагере, когда Таали инструктировал мятежников, расписывал каждый их шаг и обещал победу. Он был рядом со стеной, когда Таали призвал эльфов для защиты Совета. Ублюдок с самого начала играл на две стороны!