Если интеллект, как и рост, окажется омнигенным признаком, то эти 52 гена станут только началом длинного списка, который будет пополняться годами. Возможно, найдется основная группа генов, которые определяют такое строение мозга, что оно влияет на результаты тестов на интеллект. Но дальнейший поиск приведет исследователей к открытию все более отдаленных генетических сетей. И даже если ученые все это узнают, они по-прежнему будут далеки от полного понимания самого интеллекта.
Гальтону, Пирсону и другим закоренелым сторонникам наследуемости интеллект казался примером торжества природы над воспитанием. Генри Годдард даже убедил себя, что любое слабоумие можно объяснить единственной мутацией с менделевским наследованием. С этих крайних точек зрения интеллект был чем-то вроде группы крови. На вашей группе крови никак не сказалось, велели ли вам родители выключать телевизор, было ли у вас полноценное трехразовое питание или болели ли вы в начальной школе ветрянкой. Ваша группа крови определилась в тот самый момент, когда гены ваших родителей соединились для образования нового генома.
Интеллект очень непохож на группы крови. Несмотря на то что результаты тестов – бесспорно наследуемый признак, у него не стопроцентная наследуемость. Может быть множество вариантов. Хотя однояйцовые близнецы действительно получают схожие баллы в тестах, все же так бывает не всегда. Даже если ваш результат при решении подобных заданий показал средний уровень, все равно есть вероятность, что ваши дети окажутся гениями. А если вы сами гениальны, то вам хватит ума понять, что отпрыски ваши могут оказаться не такими. Интеллект – это не то, что можно просто передать по наследству, как корону.
Как бы сложно ни было находить гены, участвующие в формировании интеллекта, отслеживать влияние среды оказывается еще труднее. Для этого надо углубиться в нетронутую и пугающую область, которая лежит за пределами математически спокойного полногеномного поиска ассоциаций[698]. Психологи, которые хотят изучить вклад среды в развитие интеллекта, должны учитывать полученное в детстве внимание и травмы, внутриутробные биохимические процессы и действие стресса на мозг. Влияние окружающей среды нельзя разделить на отдельные элементы – в отличие от генов. Оно ветвится и переплетается, образуя запутанную сеть жизненного опыта[699].
Все это дополнительно усложняется тем, что интеллект, как и рост, формируется постепенно. У эмбриона его еще нет. Требуется несколько лет, чтобы ребенок вырос и получил необходимый жизненный опыт, прежде чем его результат в тесте на интеллект станет значимым и приобретет прогностическую силу. И все это время обстоятельства будут продолжать влиять на развитие интеллекта, разный жизненный опыт отразится на разных результатах тестирования. Среда воздействует множеством хитроумных способов, но некоторые сильные влияния оказались для ученых понятнее остальных.
Если будущая мать много пьет во время беременности, то употребляемый ею алкоголь способен помешать росту нейронов, что может привести к фетальному алкогольному синдрому[700]. После рождения мозг ребенка продолжает быстро расти и поэтому остается очень уязвимым для токсинов, подобных свинцовым белилам[701]. Иногда враги интеллекта объединяются, чтобы посеять хаос. В 1999 г. Бренда Эскенази вместе с коллегами из Калифорнийского университета в Беркли отправилась в сельские общины долины Салинас, чтобы оценить, как распыляемые на полях пестициды влияют на интеллект[702]. Они наблюдали за 601 беременной женщиной, а затем отслеживали развитие их детей. В семилетнем возрасте самые низкие результаты в тесте на интеллект получили дети матерей с самым высоким уровнем пестицидов в моче и крови. Эскенази также обнаружила, что бедность, насилие и подобные им негативные факторы усугубили влияние пестицидов.
Однако воздействие окружающей среды не исчерпывается снижением интеллектуальных способностей. При определенных обстоятельствах она может повысить их. Оказывается, один из самых простых способов это сделать – добавить нам йоду[703].
Йод необходим, чтобы щитовидная железа могла нормально производить гормоны. Нехватка этого элемента приводит к ряду заболеваний, в том числе к опуханию шеи, называемому зобом. Кроме того, она может привести к кретинизму, при котором наблюдается карликовость и тяжелая умственная отсталость[704]. В норме гормоны щитовидной железы беременной матери попадают в мозг плода, где помогают нейронам занять правильное положение. Если у матери дефицит йода, вырабатывается меньше гормонов, и в результате мозг плода не развивается должным образом[705].
Мы можем поддерживать нужный уровень этого элемента, получая его с пищей. Морепродукты – отличный источник йода, потому что в морской воде его много. Мясо и молоко тоже могут быть хорошими его источниками, но только если получены из тех районов, где почва богата йодом. Однако треть мирового населения живет в областях с высоким риском нехватки этого элемента[706]. Чтобы обеспечить людям нужный уровень йода, достаточно добавлять его в соль. Когда в первой половине XX в. это начали делать в США и других странах, встречаемость и зоба, и кретинизма стала снижаться.
Прошло еще столетие, и ученые выяснили, что дефицит йода влияет на интеллект намного сильнее. Сара Бат из Университета Суррея вместе со своими коллегами зафиксировала это явление, осматривая детей, выросших на юго-западе Англии[707]. Англичане никогда не добавляли в соль йод, полагая, что получают достаточное его количество с молоком. Это оказалось не так. Бат с коллегами обнаружила, что у двух из каждых трех беременных женщин был умеренный дефицит йода. А у детей этих женщин, как выяснила Бат, в вербальных тестах, проведенных в восьмилетнем их возрасте, а также в тестах на точность чтения и понимание прочитанного в девятилетнем результат был значимо ниже среднего.
Когда значение йода для умственных способностей стало очевидным, экономист из Дартмутского колледжа Джеймс Фейрер попробовал по-новому взглянуть на его историю[708]. Он знал, что США ввели йодирование точно между двумя мировыми войнами, и с учетом этого приступил к своим исследованиям. Миллионы молодых американцев, воевавших в Первой мировой войне, были лишены полезной йодированной соли. Из-за нехватки этого элемента у 12 000 новобранцев отмечался зоб, треть из них не могли застегнуть гимнастерку на шее и были признаны негодными к службе. Однако призыв новобранцев в годы Второй мировой войны показал, что частота встречаемости зоба снизилась на 60 %[709].
Фейрер заинтересовался, не повлияли ли эти изменения на интеллект призывников. Он не получил доступ к индивидуальным результатам тестов IQ, но ему с коллегами удалось найти способ их вычислить. Новобранцы, получившие самые высокие баллы, направлялись в воздушные войска, а не в сухопутные. Фейрер с коллегами, проверяя данные по 2 млн призывников, отмечал также природный уровень содержания йода на тех территориях, откуда родом были эти солдаты. В масштабах всей нации введение йодирования соли повысило коэффициент интеллекта примерно на 3,5 балла. А IQ уроженцев тех областей страны, где уровень природного йода был самым низким, по оценкам Фейрера и его коллег, подпрыгнул на 15 баллов.
С трудом верится, что столь неприхотливое изменение питания может так сильно повлиять на интеллект. Однако, по мере того как службы здравоохранения продолжают вводить йод в рацион обитателей других регионов земли, отмечаются такие же скачки интеллекта. В 1990 г. Роберт Делонг, исследователь потребления йода из Университета Дьюка, отправился на запад Китая в пустыню Такла-Макан[710]. Там отмечалось чрезвычайно низкое содержание йода в почве, а население активно сопротивлялось попыткам введения в их рацион йодированной соли. Ситуация осложнялась тем, что коренные жители региона, уйгуры, не доверяли пекинскому правительству. Ходили слухи, что чиновники добавляют в йодированную соль контрацептивы, чтобы таким образом искоренить этот народ.
Делонг и его китайские коллеги-медики обратились к местному руководству с новым предложением: добавить йод в оросительные каналы. Вместе с водой он попадет в выращиваемые там сельскохозяйственные культуры, и в итоге жители региона Такла-Макан получат его с пищей. Чиновники согласились с этим планом, и, когда некоторое время спустя Делонг провел с детьми из этой местности тесты на IQ, их средний балл подскочил на 16 пунктов.
Химически изменить что-то в мозге – не единственный способ повлиять на результаты выполнения тестов. Социолог из Университета Отаго в Новой Зеландии Джеймс Флинн обнаружил, что во всем мире результаты тестов IQ неуклонно растут. Впервые исследователь заметил это в 1984 г. Он попросил голландского коллегу прислать ему почтой результаты IQ-тестов, которые проводятся в Нидерландах для 18-летних. Получив ответное письмо, он принялся за тщательное изучение итогов тестирования. Выявилось загадочное несоответствие: у голландских студентов 1980-х гг. результаты были значительно лучше, чем у студентов 1950-х.
Схожую тенденцию Флинн нашел примерно для 30 развитых стран. Например, в Британии и США результат тестов IQ улучшался на 0,3 балла в год. Если средний результат в 2000 г. оказывался равным 100 баллам, то в 1900-м он должен был быть 70. В своей книге «Что такое интеллект?», опубликованной в 2007 г., Флинн писал: «Мы приходим к абсурдному заключению, что большинство наших предков были умственно отсталыми»[711].
Эта тенденция, получившая название эффекта Флинна, была уже неоднократно подтверждена. Подобно тому как мы становимся выше, мы становимся и умнее. Теперь наша задача – разобраться почему.
Подобно причинам увеличения роста, эффект Флинна слишком сильный и быстрый, чтобы иметь в своей основе генетические изменения. Если бы дело было в генетике, то у людей, набравших больше баллов в тестах, были бы большие семьи, позволяющие распространять эти гены. Однако это не так. Возможно, с интеллектом происходит то же, что и с ростом. Повсеместное «вырастание» человека частично обусловлено улучшением питания, санитарии, медицины, а в некоторых регионах – и уменьшением экономического неравенства. Часть этих факторов может вызывать и эффект Флинна. Улучшение здоровья и питания позволяет детскому организму быстро расти, а мозгу – хорошо развиваться.
Помогли и меры, предпринятые на уровне правительств. Фейрер утверждает, что обеспечение населения йодом сыграло роль в распространении по миру эффекта Флинна. Для мозга может быть ядовит свинец, а американские дети сталкивались с его высокой концентрацией в красках и бензине вплоть до 1970-х гг. В 2014 г. специалист по интеллекту из Йельского университета Алан Кауфман с коллегами опубликовал сравнение результатов IQ-тестов сотен американцев, на которых значительный уровень свинца оказывал воздействие до 1970-х гг., и сотен тех, кто родился в США уже позже[712]. Ученые определили, что снижение содержания свинца дало скачок в 4–5 баллов IQ.
Исследователи понимают, что на интеллект влияют не только молекулы, попадающие в мозг, поэтому изучают и другие возможные причины. Наше поведение формируется нашим опытом, особенно тем, который мы получаем, контактируя с другими людьми[713]. Например, в результате вербального общения с родителями у нас формируется словарный запас. За последнее столетие в мире значительно снизился уровень рождаемости. В 1950 г. на одну женщину приходилось в среднем пятеро детей, а в 2010 г. – всего 2,5. В небольших семьях дети имеют возможность больше слушать своих родителей.