Однако, когда Гальтон создавал евгенику, росту и интеллекту в его мыслях отводилась абсолютно разная роль. В своих фантазиях о наследственности он мечтал размножать разум. Он представлял себе нацию гениев, а не гигантов.
Ученик Гальтона Карл Пирсон продолжил параллельное изучение интеллекта и роста. Он просил лондонских школьных учителей описывать своих учеников, выбирая для каждого наиболее подходящие определения из списка прилагательных, подобных «несообразительный» или «смышленый». Когда Пирсон собрал все ответы и упорядочил их, он получил колоколообразную кривую.
Чтобы понять, важна ли наследственность для интеллекта учащихся, Пирсон сравнил братьев и сестер. Он обнаружил, что способности родных братьев и сестер совпадали. Брат или сестра плохо успевающего ученика имели такие же низкие оценки, а у смышленых были столь же сообразительные братья и сестры. Пирсона поразило, что распределение для интеллекта было таким же, как и для физических признаков. Он утверждал, что мы наследуем умственные способности своих родителей «так же, как и их телосложение, форму и размах рук»[655].
Однако в рассуждениях Пирсона был один существенный недостаток: в своих вычислениях он полагался только на мнение учителей. В 1910-х гг. Генри Годдард и другие американские психологи заменили эти субъективные оценки результатами теста Бине и подобных ему. И уже не сотни человек они протестировали, а миллионы.
Сотрудник Годдарда Льюис Термен, проводивший такие тесты для солдат, подтвердил, что интеллект в первую очередь зависит от наследственности[656]. Если брать новобранцев, то у иммигрантов в среднем был более низкий балл, чем у местных уроженцев. Термен писал: «Иммигранты, которые недавно приехали к нам в таком большом количестве из Южной и Юго-Восточной Европы, явно умственно уступают представителям нордической и альпийской рас, которых мы получили из Скандинавии, Германии, Великобритании и Франции»[657]. Интеллект, как это ясно показали тесты, был «в основном прирожденным даром», и поэтому «такие различия не сможет выправить даже высшее педагогическое искусство».
Термен был настолько убежден в наследовании умственных способностей, что игнорировал свои же собственные данные. Результаты его исследований показывали, что чем дольше иммигрант живет в Америке, тем выше у него баллы в тесте на интеллект. Термен с коллегами составлял опросники из заданий, для выполнения которых нужен был не только интеллект, но и знакомство с повседневной американской жизнью. Новобранцам показывали картинку с теннисным матчем, чтобы они заметили отсутствие сетки на корте. Их спрашивали, какого цвета сапфиры. Они должны были дополнить предложение: «Першерон – это порода ___» (правильный ответ: лошадей).
Когда стало ясно, что результаты теста на интеллект могут зависеть от культурного багажа испытуемого, некоторые психологи постарались исключить его влияние. Среди них был и Стэнли Портеус. Он решил полностью отказаться от использования языка и тестировал людей с помощью лабиринтов. Он разработал разные уровни сложности этой головоломки, а затем отдал задания в печать. Путешествуя по Австралии, Азии и Африке, он искал людей, готовых хоть чуть-чуть идти на контакт, чтобы он мог их исследовать. Портеус обнаружил, что по умственному развитию бушмены Калахари находятся на уровне семилетнего ребенка[658]. При этом его испытуемые прокладывали свой путь по напечатанным лабиринтам, стоя посреди огромной пустыни, в которой ориентировались безо всякой карты, находя всю необходимую им еду и укрытие.
Представляя в 1937 г. свои результаты, Портеус признавал, что выполнение теста, даже если это лабиринт без слов, может быть искажено культурой. Он говорил: «Сам по себе лабиринт нельзя считать удовлетворительным способом измерения интеллекта». На самом деле, проведя эту работу, он задумался: а что именно измеряют эти тесты? Портеус писал: «Можно сказать только, что совокупность качеств, необходимых для их выполнения, по-видимому, важна для приспособления к обществу нашего типа».
Другие исследователи утверждали, что интеллект нужен не просто для выживания в обществе. Это глубоко встроенная особенность человеческого мозга[659]. Например, нейробиолог Ричард Хайер определил интеллект как «собирательное понятие, которое означает умственные способности, наиболее тесно связанные с решением повседневных задач и ориентацией в окружающем пространстве»[660].
Как показывают тесты, такие способности – это не случайный разобщенный набор навыков. Ученые при проверке различных способностей видят, что результаты испытаний коррелируют между собой. Например, если люди хорошо запоминают сообщенную им информацию, они так же хорошо будут запоминать слова из списков. Также коррелируют и результаты различных тестов на логические суждения. В свою очередь, такие общие свойства, как умение строить логические умозаключения, память, способности к пространственному восприятию, скорость обработки информации и словарный запас, тоже коррелируют друг с другом. Психологи могут оценить успешность выполнения разных заданий в целом, используя так называемый фактор общего интеллекта.
Может показаться странным, но скорость, с которой человек нажимает на правильную кнопку, позволяет предсказать, распознает ли он слово
Интеллект – удивительно стойкий признак. 1 июня 1932 г. правительство Шотландии провело почти для всех 11-летних детей (всего их было 87 498 человек) тестирование, включавшее 71 задание[664]. Ученики расшифровывали коды, искали аналогии, совершали арифметические действия. Шотландский совет по исследованиям в области образования подсчитал количество баллов и проанализировал полученные данные, чтобы выявить объективную картину интеллектуального развития детей. В 1947 г. Шотландия провела еще одно общенациональное тестирование. Еще пару десятилетий совет анализировал данные и выпускал монографии, но потом об этой работе забыли.
В 1997 г. специалист в области изучения интеллекта Айан Дири наткнулся в какой-то книге на упоминание этого шотландского исследования умственных способностей. Он был поражен тем, что, будучи сотрудником шотландского же – Эдинбургского – университета, он никогда не слышал о данном исследовании раньше, а ведь это было направлением его работы. В книге, которую читал Дири, исследование лишь упоминалось, но этого хватило, чтобы исследователь захотел узнать побольше. Оценка интеллекта была очень трудоемким занятием, поэтому ученые обходились небольшими группами испытуемых. Здесь же было протестировано почти все население определенного возраста. Всем дожившим до времени Дири тогдашним 11-летним было уже по 76 лет. В те годы психологи еще спорили о том, насколько тесты на интеллект, проведенные в детском возрасте, могут предсказать дальнейшую жизнь людей. Если бы Дири нашел кого-то из протестированных тогда, то смог бы протестировать их повторно и получить беспрецедентную оценку этого теста.
Коллега Дири Лоуренс Уолли покопался в отчетах того шотландского исследования умственных способностей. В конце концов поиски привели его в подвал, заполненный коробками и папками с оригиналами тестов. Он позвонил Дири сообщить новости. «Это изменит нашу жизнь», – ответил Дири[665].
Дири, Уолли и их коллеги перевели все 87 498 тестов из папок в электронный вид. Затем они расследовали дальнейшую судьбу участников тестирования. Некоторые погибли на фронтах Второй мировой войны, среди них оказались водитель автобуса, специалист по выращиванию помидоров, оператор машины по наклеиванию этикеток на бутылки, управляющий магазином тропических рыбок, участник антарктической экспедиции, кардиолог, владелец ресторана и сотрудник мастерской по ремонту кукол.
Исследователи решили разыскать тех испытуемых, что ныне жили в городе Абердин. Работу затрудняли ошибки в именах и датах рождения. Многие из протестированных абердинцев к концу 1990-х гг. уже умерли. Другие разъехались по разным частям света. С некоторыми не удалось установить связь. И все же 1 июня 1998 г. в Концертном зале Абердина собрались пожилые люди, 101 человек, – ровно через 66 лет после того, как в 11-летнем возрасте их собрали там для прохождения первоначального теста. Незадолго до встречи Дири сломал обе руки в дорожном происшествии с велосипедом, но он не мог пропустить это историческое событие. Он проехал 120 миль от Эдинбурга до Абердина на поезде с загипсованными руками, чтобы своими глазами увидеть, как участники проходят свой второй тест.
Вернувшись в Эдинбург, Дири и коллеги обработали тесты. Дири нажал клавишу компьютера, чтобы определить корреляцию между результатами, полученными в детском и пожилом возрасте. Компьютер выдал 0,73. То есть заработавшие низкие баллы в 1932 г. чаще показывали относительно низкий результат и в 1998 г., те же, кто набрал высокие баллы в детстве, в основном получили их же и в пожилом возрасте. Если бы вы посмотрели на результат 11-летнего в 1932 г., то смогли бы довольно точно предсказать, что получится через без малого 70 лет.
Исследование Дири подвигло и других ученых на поиск прогнозов, которые можно делать исходя из тестов на интеллект в детстве. Оказалось, что результаты тестов с достаточной определенностью предсказывают, как долго человек будет учиться в школе и насколько высоко продвинется по работе. Специалисты Военно-воздушных сил США обнаружили, что вариации в факторе общего интеллекта у пилотов могут предсказать почти все различия в тестах, с помощью которых оценивается качество их работы. Тесты на интеллект не сообщают, с какой вероятностью человек начнет курить, но при этом предсказывают, с какой вероятностью бросит. Исследование, проведенное на миллионе жителей Швеции, показало, что люди с низкими баллами в тесте на интеллект с большей вероятностью попадают в аварии.
Такое длительное сохранение уровня интеллекта означает, что он может иметь глубокую биологическую основу. Ряд ученых предполагает, что все тесты на интеллект так или иначе позволяют оценивать, насколько эффективно мозг обрабатывает информацию[666]. Некоторые из самых веских доказательств этого предположения основываются на результатах выполнения простого задания, в котором на экране компьютера появляется определенная фигура[667]. Она состоит из двух вертикальных линий и одной горизонтальной сверху, напоминая расположение камней Стоунхенджа. Каждый раз, когда фигура появляется на экране, одна из вертикальных линий заканчивается чуть ниже другой. Испытуемый должен определить, какая из них длиннее.
Если фигура появляется на очень короткое время, тестируемые угадывают случайным образом. Но, если она отображается на мониторе достаточно долго, они чаще всего дают верный ответ. В среднем участники отвечают правильно, если видят фигуру примерно 0,1 сек. Однако этот промежуток времени немного варьирует от человека к человеку. В одном исследовании ученые выяснили, что некоторым нужно всего 0,02 с, а другим требуется 0,136 с[668].