Однако ученые, которые особенно тщательно изучали жизненный опыт близнецов, заключили, что если такие эффекты и есть, то они несущественны[683]. Одно из подобных исследований провел социолог Далтон Конли из Принстонского университета, скептически относящийся к близнецовому методу[684]. Конли пришел к выводу, что сможет оценить влияние индивидуального опыта на близнецов, изучая тех, которых ранее неверно определили, – а их оказалось неожиданно много.
Некоторых однояйцовых близнецов при рождении записывают как разнояйцовых, а некоторых разнояйцовых – как однояйцовых. Генетический анализ легко помог бы выяснить истинную природу близнецов, но врачей, по-видимому, это не особенно беспокоит. Авторы японского исследования 2004 г. обнаружили, что в больницах неправильно определяют до 30 % близнецов. Исследователи в Нидерландах проверили ДНК у 327 пар, а затем спросили родителей, какие у них близнецы. 19 % родителей дали неверный ответ.
Если бы генетические различия были не важны, то разнояйцовые близнецы, которых ошибочно считают однояйцовыми, оказались бы более схожи друг с другом. Также можно было ожидать, что однояйцовые близнецы будут лишены мощного влияния схожего опыта, если их родители, учителя и все остальные станут принимать их за разнояйцовых. Однако Конли с коллегами не обнаружил ничего подобного. Случаи ошибочной идентификации никак не влияли на то, какими получались близнецы. Однояйцовые по ряду признаков больше походили друг на друга, даже когда не знали о том, что они идентичны. Достигнутые ими успехи оказывались примерно одного уровня. У них был почти одинаковый риск развития депрессии. Их оценки в старших классах не особо различались. Все эти сходства можно было объяснить только наследственностью.
Какое бы поведение ни исследовали ученые, оно неизменно оказывалось частично наследуемым, будь то курение, вероятность развода или просмотр телевизора[685]. Поэтому было бы странно ожидать, что интеллект
Чтобы выявить эти аллели, ученые пошли по пути, проложенному исследователями роста. Впервые ученые связали гены и рост, изучая людей с такими нарушениями, как синдром Ларона. Гены, отвечающие за интеллект, также стали впервые известны благодаря исследованиям интеллектуальных нарушений, например фенилкетонурии[686]. Эти пионерские открытия принесли огромную пользу детям. Можно было проверять их на наличие расстройств из все растущего списка и искать способы лечения: для одних это было специальное питание, для других – специальная образовательная программа в школе.
Однако, когда дело дошло до изучения наследуемости интеллекта, знание этих генов ничего не дало. Серьезные мутации, приводящие к нарушениям интеллектуального развития, встречаются очень редко. К примеру, фенилкетонурия затрагивает только одного из 10 000 человек. Такие гены не помогают объяснить, почему некоторые люди выполняют тесты на интеллект лучше других.
В начале XXI в. специалисты по генетике поведения надеялись, что технология секвенирования ДНК и картирование генома человека позволят им быстро найти значительное количество генов, влияющих на интеллект. Роберт Пломин и Джон Крэбб в 2000 г. предсказывали: «Через несколько лет во многих областях психологии будет рассматриваться множество конкретных генов, ответственных за широкое влияние генетики на поведение»[687].
Сначала это выглядело как поток, смывающий все на своем пути. Исследователи определяли гены-кандидаты, которые, казалось, влияют на интеллект, и изучали их у обычных людей. В числе таких генов был
Чтобы проверить эту концепцию, сотрудник Национального института психического здоровья Майкл Иган провел в 2001 г. исследование[688]. Он с коллегами предложил 449 испытуемым Висконсинский тест сортировки карточек. На самом деле это очень простое задание. Экспериментатор показывает участнику игральные карты, на которых изображены круги, или квадраты, или кресты, или звезды. Количество и цвет фигур на разных картах различается. Задача этого теста состоит в том, чтобы разложить карты по стопкам согласно определенному правилу, о котором участник не знает. Методом проб и ошибок испытуемый находит это правило, но затем Иган его меняет, и участник вынужден снова выяснять нужное правило. Таким образом исследователи могут измерить, насколько быстро человеку удается находить эти закономерности.
Иган с коллегами обнаружил, что люди с «медленным» вариантом
То было воодушевляющее открытие, но вскоре радость сменилась разочарованием. В последующих исследованиях не обнаружилось никакого влияния «медленной» версии
Задним числом надо признать, что поиск таких генов – в значительной степени провальная стратегия. Наш мозг использует приблизительно 84 % из наших примерно 20 000 генов, кодирующих белки[691]. В нейроне каждого типа работает своя особенная комбинация таких генов. Поэтому получается, что наш мозг состоит из сотен типов нейронов, и в силу такого их обилия ученые уже долгое время не могут составить полный каталог. Надеяться, что можно просто влезть в эту мешанину и выхватить один ген с четкой функцией в мыслительных процессах, – значит притворяться, что мы знаем о мозге больше, чем на самом деле.
Поскольку такой подход не помог выявить связанные с интеллектом гены, ученые вернулись к полногеномному поиску ассоциаций. Перебирая генетические маркеры, разбросанные по всему геному, ученые позволили бы генам говорить самим за себя.
Айан Дири был первым, кто использовал полногеномный поиск ассоциаций для исследования интеллекта. В ходе работы с шотландским тестированием умственных способностей он с коллегами секвенировал ДНК некоторых протестированных участников. Добавив ДНК людей, участвовавших в других исследованиях, специалисты проанализировали в общей сложности 3511 человек. Ученые проверили полмиллиона генетических маркеров, чтобы определить, коррелирует ли какой-либо из них с высоким или низким уровнем интеллекта. Никто ничего подобного раньше не делал. Тем не менее, как сообщил Дири с коллегами в 2011 г., они не смогли найти ни одного гена, который имел бы явное влияние на результаты тестирования интеллекта[692].
После экспериментов Джоэла Хиршхорна и его коллег Дири был готов к неудачам такого рода. Сложные признаки зависят от сотен и даже тысяч генов. Влияние одного гена может быть настолько слабо, что в небольших исследованиях его тяжело выявить. Задача усложняется тем, что интеллект – это не такой очевидный признак, который можно просто измерить линейкой. Психологи используют разные тесты на интеллект в зависимости от того, кого тестируют, какой аспект умственных способностей хотят проверить или сколько времени отводится на одного участника. Для получения большой группы испытуемых ученые часто объединяют результаты малых исследований, в которых использовались разные тесты. Данное несоответствие добавляет еще тумана в проблему влияния генов.
Несмотря на все эти трудности, от прячущихся генов удалось уловить некоторые сигналы. Анализ на генетическое сходство, который ранее Питер Вишер и его команда использовали для изучения роста, здесь тоже подтвердил, что результаты тестов на интеллект наследуются. Фактически исследователь смог рассчитать бóльшую часть этой потерянной наследуемости интеллекта. Точное значение варьировало в зависимости от возраста, в котором проводили исследование. Проанализировав 12-летних детей, Вишер с коллегами получил поразительные результаты, сумев объяснить 94 % наследуемости интеллекта[693].
О генах, которые первыми связали с интеллектом, стало известно окольным путем. При медицинском обследовании часто спрашивают, как долго человек получал образование. Обнаружилось, что его уровень немного наследуется[694]. Совпадение у однояйцовых близнецов было выше, чем у разнояйцовых. У родных братьев и сестер уровень образования оказался более схож, чем у неполнородных. По некоторым оценкам, 20 % различий в продолжительности обучения объясняется генетическими причинами.
В 2013 г. ученые со штаб-квартирой в Университете Эразма Роттердамского объединили данные нескольких десятков медицинских исследований. Они определили, какие изменения в ДНК у 100 000 проанализированных связаны с их уровнем образования[695]. В результате был выявлен не один десяток аллелей, которые чаще встречаются у людей, учившихся дольше, чем у тех, кто рано прекратил обучение.
Продолжительность получения образования зависит от многих факторов, в частности от мотивации и внимания. Но важен и интеллект: длительность обучения отчасти связана с результатами тестов на умственные способности. Роттердамская группа исследователей предположила, что есть несколько аллелей, которые влияют и на степень образованности, и на интеллект. На основе исследования продолжительности обучения они выбрали 69 аллелей и проверили их связь с интеллектом у 25 000 человек, которые прошли тестирование уровня интеллекта и сдали свою ДНК. В 2015 г. ученые сообщили о положительных результатах для трех аллелей[696]. Каждый из них мог поднять уровень IQ у человека всего на 0,3 балла. Они не давали подобного фейерверку взрыва интеллекта. Скорее имелось сходство со струйками пузырьков в бокале шампанского.
Этот успех побудил других исследователей объединять свои работы и искать подобные аллели у больших групп людей. В работе 2017 г. международная команда ученых проанализировала около 80 000 человек[697]. Исследователи выявили 52 гена, влияние которых затем подтвердили, посмотрев их же у другой группы испытуемых. Все эти гены смогли объяснить лишь небольшую часть различий в результатах тестирования интеллекта. Но когда исследователи обратились к функциям этих генов, им не удалось сложить цельную биологическую картину. Одни гены контролировали развитие клеток по всему телу. Другие отвечали за конкретные задачи внутри нейрона. Что делают третьи, ученые пока не выяснили.