– Возможно, я понимаю, что ты имеешь в виду. Ведь у всех песен есть нечто их объединяющее. Аккорды, риффы, общий регистр или тембр. Наш мозг, кажется, отмечает все эти мелочи, поэтому мы слышим и испытываем какое-то знакомое чувство, но мы не можем понять, откуда оно взялось.
– Ты и есть эта песня, Рэйчел. Я не знаю ни одного слова в ней, но мелодия мне очень знакома.
Я поняла, что он имел в виду. Я тоже почувствовала какую-то связь с ним с нашей первой встречи. Я не хотела пугать его, но то, что происходило между нами, всегда казалось мне чем-то больше и важнее, чем я, даже чем мы оба.
Дразня, я обняла его за шею.
– Ну, мое тело, вероятно, напоминает тебе какую-нибудь супермодель. Возможно, жену знаменитого футболиста.
Кейн улыбнулся.
– Ты имеешь в виду Тома Брэди?
– Его самого. Ну, так как насчет моего тела? Ведь правда – я вылитая его жена? А мое сердце, наверное, напоминает тебе о матери Терезе.
– На самом деле?
– М-м-м-м…
Он наклонился и нежно поцеловал меня в губы.
– Должно быть, так и есть. Мне надо бежать, мать Тереза, а тебе пора на работу. Увидимся завтра на занятии. Я не отойду от преподавательского стола и не буду обращать на тебя внимание, в каком бы соблазнительном виде ты ни пришла.
– Договорились. – Я приподнялась на цыпочки и на этот раз сама поцеловала его. – А еще ты будешь знать, что на мне нет трусиков.
Глава 24. Кейн – пятнадцать лет назад
На прошлой неделе она так и не появилась. Мне бы радоваться, что после восьми недель тайных походов в церковь я, наконец, буду свободен по субботам. Но, надо сказать, восторга по этому поводу я не испытывал, только беспокойство, и проклятая неделя, казалось, тянулась бесконечно.
Я бросил взгляд на крест, венчающий церковь, и, прежде чем войти внутрь, пробормотал себе под нос: «
Церковь, как обычно, была пуста, а мне надо было выучить песню, поэтому я не стал слоняться снаружи и прошел на свое обычное место, чтобы расслабиться. Лайам снова ушел в один из своих запоев, во время которых он обычно сочинял самые удачные песни. Однако после последнего провала, когда он вспомнил только половину отпадной песни, мы с ребятами скинулись и купили ему портативный цифровой магнитофон. Эта штука по размерам была меньше мобильного телефона, и с ее помощью можно было записать двадцать часов музыки одним нажатием кнопки. Это оказалось прекрасным решением. Сегодня утром, когда он мучился похмельем после традиционного пятничного пьяного загула и не мог вспомнить ни хрена из того, что сочинил, все, что нам нужно было сделать, – это загрузить записанную информацию в компьютер.
К счастью для нас, Лайам вспомнил о том, что надо включить эту штуковину. Однако, к несчастью для нас, он не потрудился ее выключить, и она работала всю ночь. Определенно в будущем нам надо научиться отфильтровывать на треке его полуночное пыхтенье при пьяной дрочке.
Я уже почти полчаса сидел в темной исповедальне с наушниками в ушах. Даже если девочка не придет, по крайней мере, я выучу слова песни, которую сочинил Лайам. Закончив зубрить слова, я откинулся на спинку красного плюшевого кресла, закрыл глаза и поставил композицию Боба Дилана. Когда зазвучала песня «Ответ знает только ветер», мир вокруг исчез – я не услышал даже скрип двери, открывающейся с другой стороны исповедальни.
Не знаю, как долго девочка находилась там до того, как я наконец открыл глаза и заметил ее. Выдернув наушник из уха, я в растерянности вышел из роли священника и снова стал шестнадцатилетним бестолковым подростком, коим на самом деле и являлся.
ebooksa