- Ну, если со мной что нехорошее приключится.
- А ты сделай так, чтобы такое не приключалось – и для убедительности сын скорчил отцу рожицу.
Посмотрел на сына, на два приклада, торчащие из его седельных кобур, перевёл взгляд на свой арсенал. Невольно усмехнулся, подумав:
- У нас на двоих два ружья, два карабина и винтовка. Плюс у него самого пять револьверов, из которых три постоянно на нём и шестой револьвер у Славки. Вооружены и прям очень опасны.
Вспомнил, как когда-то давно, дома, в той жизни, жена выносила ему мозги за то, что он купил третье ружьё:
- Ну зачем тебе третье ружьё! Вот зачем? У тебя, что, три руки?
А он ей возражал:
- А тебе зачем три шубы: норковая, мутоновая и дублёнка? У тебя, что, три туловища?
Далее произошедший тогда меж ними разговор был хорошо знаком любому женатому мужчине.
Пятый день они неспешно двигались на юг. Шли весело, с шутками и разговорами. Всего один раз разминулись со встречным караваном из телег и всадников. Отъехав в сторону, пропустили его мимо себя. Жара, пыль, пот, утомлённость конечно сказывались. Но на душе было легко. Днём обнаружили небольшую речушку, протекающую параллельно их движению за зарослями кривой растительности. Увидели проход в густой поросли. За ним была поляна с ещё одним проходом, ведущим уже на берег. Расположились на самом берегу. По следам костров на поляне поняли, что это место неоднократно становилось привалом для путников. Славка первый забежал в воду и стал плескать на отца. Тот пообещал дать сыну по шее и с разбегу бросился в речку. Потом поели, расслабились, ещё покупались вволю, окончательно смывая с себя грязь, пот и усталость. В общем отдохнули душой и телом. После коротких сборов двинулись дальше.
От поляны отъехали всего метров двести, когда навстречу из-за группы деревьев стали выезжать всадники. Все в тёмно-синей форме. Солдаты! Почему-то сердце тревожно ёкнуло. Артём пересчитал. Семнадцать. Расстояние около трёхсот метров. Уходить в сторону как-то поздно. Могут не так понять. Решил остановиться и при их приближении, показывая уважение, пропустить вояк. Синие мундиры приближались. Отслужившему много лет Артёму резануло глаз несоблюдение формы, многие ехали с расстёгнутыми мундирами, какие-то расхристанные, некоторые в рубахах с подтяжками. Попытался объяснить себе, что они раздолбаи и им просто жарко. Но в душе вдруг стала нарастать тревога. Повинуясь импульсу, Артём вынул из сумки одну бомбу, и, удерживая в левой руке, прикрыл её накинутым через руку пончо. Вояки подъехали вплотную и остановились, окружив их. У всех была синяя военная форма и одинаковые кепи. Вперёд выехал и заговорил тип с расстёгнутым на груди мундиром, чем-то неуловимо отличающийся от других. Очевидно старший этого сброда, ему лет сорок, из-под рубахи видны рыжеватые волосы, взгляд с нахальной усмешкой.
Славка переводил:
- Кто мы, откуда едем, куда, что делаем, кого видели?
Отвечая на вопросы, Артём разглядывал солдат и нехорошее предчувствие усиливалось. Он глядел на их небритые лица и видел наглые алчные глаза, вонючие рты с гнилыми зубами, гаденькие ухмылки…
Наконец старший, которого Артём мысленно назвал сержантом, потребовал, чтобы они сдали оружие и проследовали с ними. Типа тут не далеко и они быстро во всём разберутся.
Артём посмотрел на вдруг побледневшего, растерянного Славку, ещё раз мазанул взглядом по развязно ожидавшим конца разговора солдатам, увидел невзначай направленные на него с сыном винтовки и понял, что сейчас их убьют. Этот бандитствующий сброд толи солдат, толи дезертиров, как только они с сыном отдадут оружие, быстренько их прирежет, чтобы пропить и промотать всё, что соберут с трупов. И никто не хватится Артёма со Славкой. А если и хватятся (ненаучная фантастика!), то солдатня легко всё свалит на индейцев. Сердце сжалось. Неужели всё было напрасно? Их путь, страдания, их борьба, выздоровление Славки? Всё, через что они прошли? И ведь не вырвешься! Неужели это конец? И так вдруг стало обидно, что страх ушёл, осталась только ярость! Стряхнув с руки пончо, Артём поднял вверх и показал всем динамитную бомбу. И тут же выхватив револьвер Ремингтон, со взведённым курком приставил его к динамиту. По рядам солдатни прошёл гул возгласов. Все замерли.
Артём, чуть повернулся к испуганному сыну и сказал:
- Прости, сынок. Не судьба видать... Прощай!
Потом глянул на небо и прошептал:
- Спаси и сохрани…