Развод. Вспомни, как мы любили

22
18
20
22
24
26
28
30

И я ее целую, но только в бархатную щеку.

Хочу большего, но не могу отвязаться от ощущения того, что на заднем сидении сидит Маша и с укором смотрит на нас, скрестив руки на груди.

Лариса тоже хочет большего, потому что я замечаю в ее глазах разочарование.

— Куда едем? — спрашивает она и вновь улыбается.

Я имею полное право сейчас задушить Ларису в объятиях, поцеловать ее глубоко и жадно, но тень Маши презрительно вскидывает бровь.

Правда, можешь?

Ну, целуй, Воронин, а я посмотрю.

С тем же выражением, когда ты, Воронин, пытался покрасоваться в девятом классе передо мной и решил спрыгнуть со второго этажа в сугроб.

А потом ногу сломал.

Только в этот раз к тебе никто не кинется и не вызовет скорую. И не разрисует гипс цветочками и солнышками.

— Поужинаем, — завожу машину и медленно проворачиваю руль.

Какой же ты дурак, Воронин. Какой тебе ужин? Ты же уже поужинал.

Вези ее сразу в отель.

У тебя ширинка вот-вот лопнет. Не ужинать ты хочешь, идиот. И что ты как девственник?

И где цветы, Воронин?

Вот ко мне ты всегда с цветами подкатывал, с безделушками. Никогда с пустыми руками не приходил, а тут растерял все навыки обольщения? Я разочарована.

— Что-то случилось? — спрашивает Лариса.

— Нет, все хорошо.

Врешь и не краснеешь, Воронин. У нас тут некрасивая ситуация. Я, ты и твоя новая зазноба. Это какой-то изврат, милый.

Думал, избавишься от меня, получив штамп о разводе? Ты смешной. Разве от меня можно избавиться? Я столько лет была с тобой.