— Хана, открывай. — Это было больше похоже на рык, чем на голос.
— Ни за что! — тут же испуганно вырвалось у меня.
— Не заставляй меня выбивать эту Звереву дверь, открывай.
Я беспомощно вжалась в угол душевой кабинки, зачем-то пытаясь прикрыться мочалкой и ощущая себя круглой идиоткой. Стоило догадаться, что если, благодаря нашей связи, Йон ощущал хотя бы смутные отголоски того, что со мной сегодня происходило, то всякая тактичность и выдержка давно уже его оставили. И вообще, пора уже давно принять за аксиому, что прятаться от альф в ванной — исключительно неудачная и бесперспективная затея.
— Я чувствую его запах на тебе, Хана, — почти угрожающе повторил он. — Ты воняешь так, будто он только что с тебя слез. Открывай немедленно.
— Ты все не так понял! — Прозвучать еще более жалко это клише, кажется, было не способно.
— О, не сомневаюсь, — протянул альфа, и его вибрирующие от с трудом сдерживаемых эмоций интонации не предвещали ровным счетом ничего хорошего. — Считаю до трех. Раз. Два…
— Да ну ради Зверя, — простонала я, выйдя из душа и отодвинув щеколду. — Выслушай меня, все совсем не так…
Я не договорила, потому что в эту секунду он втолкнул меня внутрь, придерживая одной рукой за талию, чтобы я не поскользнулась и не упала, но совершенно недвусмысленно загораживая собой выход в коридор.
— Йон, я…
— Молчи, — оборвал меня он, тяжело, с присвистом дыша. — Ох, маленькая омега, ты просто не представляешь, что мне сейчас хочется с тобой сделать.
— Йон, это правда не то…
Он коротко рыкнул от досады и порывисто зажал мне рот ладонью, словно поняв, что иначе тишины от меня просто не добиться. Другой рукой принялся нетерпеливо шарить по моему мокрому напряженному телу, словно проверяя, все ли на месте — или пытаясь на ощупь отыскать явственные следы, оставленные кем-то другим. Я видела, как он отчаянно борется с собой — со своими инстинктами, которые, вероятно, требовали немедленно восстановить все свои права и заново пометить свою территорию. Причем во всех смыслах. Это пугало и возбуждало одновременно, и от обилия захлестнувших меня переживаний у меня подкосились ноги.
— Я убью его, клянусь, я ему его яйца в глотку засуну. Ты моя, слышишь? — хрипло прошептал он, почти наверняка не отдавая себе отчета в том, что говорит. — Ты только моя, Хана.
Если бы мое сердце уже не колотилось так сильно, стучась о ребра, как спятившая птица о прутья клетки, я бы, наверное, яснее ощутила реакции собственного тела на эти слова. Каждый раз, каждый гребаный раз моя сущность омеги, омеги помеченной и принадлежащей, ликовала от них, от того, как они звучат и кто говорит их мне. Я бы не позволила разбрасываться такими собственническими и патриархально-устаревшими заявлениями никому другому, неважно, какого размера был бы у этого альфы член или статус в обществе, но рядом с этим мужчиной я не хотела знать и слышать ничего другого, и даже моя трепетная гордость не находила в этой безусловной принадлежности ничего унизительного или недостойного.
Я не успела закончить эту мысль и что-то ему ответить, как вдруг ощутила его зубы, сомкнувшиеся у меня на плече. От прострелившей меня боли перед глазами на мгновение все потемнело, но уже в следующую секунду альфа разжал челюсти, начав торопливо и жадно зализывать укус горячим мокрым языком. Я сдавленно застонала ему в ладонь, и тогда его пальцы, зажимавшие мне рот, ожили. Он почти грубо втолкнул пару из них внутрь, заставив меня принять их, а потом, отстранившись, несколько секунд с трудно читаемым выражением лица наблюдал за тем, как я, слегка теряя ориентацию в окружающем пространстве и словно расплавляясь изнутри, ласкаю их губами и языком.
— Моя сладкая жадная девочка, — судорожно выдохнул он, а потом вынул пальцы из моего рта, скользнул ими по моей шее, ключицам и груди и вжал меня в стену душевой кабинки. Горячая вода по-прежнему лилась сверху, пропитывая его футболку и джинсы, но он, кажется, этого даже не замечал.
— Йон… — ослабевшим голосом выдохнула я, ощущая, как мой собственный запах расцветает дурманящими нотками розового вина, отзываясь на почти болезненные по своей силе толчки возбуждения внизу живота.
— Молчи, молчи, — как заведенный, повторял он, а потом внезапно опустился передо мной на колени. Привычным движением закинув одно мое бедро себе на плечо, он ревниво вдохнул запах открывшейся ему навстречу влажной плоти. Полагаю, что если бы учуял запах чужого альфы и там, ситуация бы мгновенно вышла из-под контроля, но, судя по всему, его худшие опасения не подтвердились.
— Это тоже мое, — серьезно заявил Йон, подняв на меня свои большие черные глаза, а потом, не прерывая зрительного контакта, высунул язык и, чуть потянувшись вперед, прикоснулся им ко мне там, где я больше всего сейчас желала ощутить его прикосновение. Я издала еще один хнычущий нетерпеливый стон, выгибаясь ему навстречу и чудом удерживая равновесие на одной ноге. Вода, стекавшая по моей коже, в сравнении с его языком казалась холодной, и мне безотчетно хотелось ощутить его глубже, полнее, ярче — хотя бы просто для того, чтобы согреться.
ebooksa