— Я… не знаю, — едва заметно качнул головой Медвежонок.
— Он вложил в него слишком много, — предположила я. — Слишком много надежд и чаяний, слишком много… самого себя. Он все поставил на карту и проиграл. Может быть, после такого пытаться снова было слишком… страшно?
— Мама говорила, я едва не умер при рождении, — тихо произнес омега, все еще изучая то ли свои колени, то ли пол перед собой. — Что был очень слабый и… Что это она была виновата. В ней не было столько силы, сколько в моем отце, и она не смогла… подарить ему здоровых и сильных детей.
— Ты ведь совсем не похож на него, — пробормотала я, вспомнив лицо из телевизора с глубоко посаженными темными глазами и крупным крючковатым носом. — Я бы в жизни не предположила, что вы родственники. Твоя мама, наверное, была… очень красивой.
— Да, — подтвердил Медвежонок, впервые подняв на меня глаза и улыбнувшись почти так же солнечно, как всегда делал это раньше. — Очень красивой.
— Даже если у него и были еще дети, я бы на его месте прятал их от широкой общественности до самого расцвета, как и говорила Агата, — заметил Йон. — Но может статься, что ты и правда его… единственный законный наследник. Пусть и числящийся умершим.
Омега кисло улыбнулся, даже не пытаясь изобразить энтузиазм по этому поводу. А я смотрела на Йона и думала о том, как легко он это принял. Или, по меньшей мере, как легко ему удается держать себя так, будто ничего особенного не произошло. И будто эта потрясающая в своей значимости новость не грозила перевернуть весь наш маленький мирок с ног на голову. По мнению Дугласа, кардинал Боро был единственным, кто способен был положить конец нашему преследованию со стороны Церкви, и кто бы мог подумать, что все эти месяцы я тискала, расчесывала и порой откровенно баловала его единственного сына? Сына, которого он приказал убить за то, что тот оказался омегой.
На мгновение меня снова захлестнуло тем чувством, что уже как-то приходило ранее — что я вот-вот увижу всю картину целиком. Пойму некий грандиозный замысел, что судьба с такой нарочитой небрежностью разворачивала перед всеми нами. Но в этот раз оно исчезло быстрее, чем я успела его осознать и ухватить за хвост. Слишком быстро все происходило, слишком мало времени оставалось на то, чтобы все как следует обдумать. Еще и суток не прошло с тех пор, как, стоя на коленях в ванной, я держала окровавленные руки Норы у нее над головой, а теперь это происшествие казалось таким далеким, словно и вовсе случилось не со мной.
К слову, сама нарушительница нашего ночного спокойствия уже удалилась к себе, проспав почти полдня на матрасе в нашей комнате. Изначально я планировала сегодня побыть с ней и еще раз поговорить обо всем, ощущая, что наконец готова вглядеться в эту девушку глубже, чем раньше, и не позволить ей снова оттолкнуть себя нарочитой грубостью и бесцеремонностью. Но после новостей сперва о долге Ории, а затем о происхождении Медвежонка это как-то отошло на второй план. Я лишь надеялась, что мне удалось хотя бы частично достучаться до нее и на какое-то время эта эмоциональная встряска убережет ее от повторных попыток как-то навредить себе.
— И что ты собираешься делать, Медвежонок? — меж тем поинтересовался Йон. — Собираешься просто заявиться к отцу на порог и потребовать денег?
Тот смутился от такой прямолинейности, бросив в мою сторону беспомощный неуверенный взгляд, но, откровенно говоря, меня тоже порядком волновал ответ на этот вопрос.
— Ну в общем-то… да, примерно такой был план, — пробормотал омега, немного нервно ковыряя заусеницы около своих больших пальцев. — Он же… Он знает, что он сделал. Я тоже знаю. Я много чего знаю. Вот, смотрите.
Он полез за своим телефоном, весь экран которого был испещрен трещинами, и, немного повозившись с ним, открыл сохраненную в закладках страницу, на которой сразу бросался в глаза крупный заголовок: «Иерарх Церкви Чистых дней объявил, что планирует сложить свои полномочия в пользу преемника». Судя по всему, новость была относительно недавняя, но я, конечно, все это пропустила, нисколько не интересуясь внешним миром и теми его событиями, что не затрагивали меня напрямую.
— А так разве можно? — бестолково спросила я, посмотрев на Йона.
— Теоретически, — чуть нахмурившись, подтвердил тот. — Обычно служение Иерарха оканчивается только с его смертью, но в истории Церкви уже были случаи, когда это происходило еще при жизни. В прошлом веке, например, такое случалось дважды. В первый раз тогдашний Иерарх не смог продолжать исполнять свой долг по состоянию здоровья, во второй… В общем там было сложнее.
— И что потом? Как выбирают нового?
— Кардиналы обычно голосуют между собой. Выбирают среди них самого достойного так сказать. Каждый может выдвинуть свою кандидатуру, но голосовать сам за себя не имеет права. Это довольно древний обычай, и отец говорил мне, что сейчас эти выборы больше похожи на перетягивание одеяла. Лесть, угрозы, подкуп, шантаж — все идет в ход. Власть Иерарха почти безгранична, все это знают. Он может напрямую влиять на политику разных стран, на общую ситуацию и баланс сил в мире. К его словам все прислушиваются, ведь он голос Великого Зверя, что несет его мудрость и знания. Когда я был маленьким, считал его кем-то вроде супергероя или полубожества, как в древних мифах. А сейчас не представляю, как кто-то в здравом уме вообще способен выдержать столько власти и ответственности.
Он говорил об этом так серьезно, что я отчего-то не смогла сдержать улыбки, глядя на него.
— Думаешь, ты бы не смог? — почти без всякой задней мысли спросила я, лаская его глазами.
— Смог бы, но для этого пришлось бы безумно много читать, слушать и учить, — невозмутимо отозвался Йон. — Я ведь даже школу не закончил, и я знаю, что в этом мире огромная куча тех, кто умнее меня. И кто куда лучше подходит на эту роль по темпераменту и складу ума. Но если бы приперло, начался апокалипсис и никто, кроме меня, не смог бы этого сделать, то да — думаю, я бы справился.
ebooksa