Алику хотелось узнать, что пилот подразумевает под «последним моментом», но он предпочел не спрашивать.
– Двести семьдесят миль[10] – это полтора часа лёта, а может, и меньше. Смотрите сами.
– И во сколько нам обойдется этот маленький крюк? – спросил Кахил.
– Ну, мы же друзья, – хлопнул его по плечу пилот.
– Что может быть дороже дружбы… – вздохнул старый турок.
Он повернулся к Майе с Аликом, давая понять, что решение за ними.
– Договорились. Я все оплачу, – пообещал Алик.
– Все в порядке? – спросил Диего.
– Вроде да, они собрались в Армению, Алик обещал эсэмэснуть мне, как только они сядут.
– Они на самолете?
– Он сказал, что да, на чем-то в этом роде. Как бы мне хотелось оказаться на его месте! – признался Витя.
– А что тебе мешает?
– Помимо инвалидной коляски? Фобия. Стоит мне подъехать к ограде, и мне кажется, что земля развергается у меня под ногами – не в буквенном смысле, конечно.
Диего развернулся к нему на кресле и смерил его долгим взглядом:
– Знаешь, если ты хочешь соблазнить мою сестру, придется тебе отсюда выбраться.
– У меня нет никаких шансов, и это не имеет значания.
– Ты вдвойне ошибаешься, друг мой. По-моему, мы достаточно поработали сегодня и можем позволить себе небольшой перерыв. Если ты составишь мне компанию, можем вместе прогуляться к этой чертовой ограде. И если земля разверзнется, обещаю, что не дам тебе упасть.
Диего толкал Витино кресло-коляску по деревянному мостику в сотне метров от ограды особняка, когда эсэмэска известила их, что Майя и Алик благополучно приземлились.