Распутье

– Рад слышать, Елизавета Андреевна, такая милая, любопытная, дружелюбная и недокучливая жена для Ивана Алексеевича. Я пойду. Но напоследок подчеркну – если вы нашли для себя какой-то смысл, то удостоверьтесь, чтобы этот смысл не стал опаснее предыдущего.

Он встал, но я, убедившись в тщетности любых обманных маневров, выдохнула уже на другой ноте:

– А раньше у меня никакого смысла не было, Коша!

Он резко развернулся, впечатал в меня взгляд. Садиться обратно не стал, но наклонился к деревянному столу.

– Елизавета Андреевна, что вы задумали?

В этот раз я смотрела прямо в его глаза, одновременно страдая и радуясь, хотя именно с ним самое важное обсудить и хотелось:

– Скажу, если заверишь, что ты останешься на моей стороне, Коша.

– Я могу соврать.

– Нет, не можешь. Ты уже многократно показывал, что отказываешься меня закапывать. Я боюсь говорить, но готова рискнуть ради настолько ценного союзника.

Мы смотрели друг на друга не меньше минуты. Вот уж точно – застань кто подобную сцену, тут же полетел бы к Ивану с настоящими подозрениями в неверности. Так вокруг пространство давило, так липко пересекались наши взгляды. Но как раз именно в эту минуту мы думали не о страсти или романтике, а совершенно о другом. И Коша наконец-то ответил – совсем другим тоном, будто ему горло чуть сдавило:

– Лиза, послушай кое-что. Да, я не хочу тебя закапывать и еще сто раз помогу выбраться из неприятностей, если буду в силах. Но никогда не ставь передо мной такой выбор. Я не твой союзник, если ты против Ивана Алексеевича. Заметь, все, что я делал для тебя или Саши, не противоречило интересам шефа, я просто не всегда с ним согласен в мелочах. Но если ты возьмешь пушку и направишь на него, то отгадай, из чьего ствола тебя снимут?

Как-то слишком холодно прозвучало. Я сузила глаза.

– Мне показалось, что ты сам был готов его убить.

– Тебе показалось.

– Что он для тебя сделал, что ты как пес цепной в вечной готовности рвать зубами его врагов?

– Увидел.

– Что, прости?

– Увидел из семи миллиардов людей пацана, который с макушкой уже утоп в выгребной яме. Вытащил и дал все, чтобы даже воспоминаний о той вони не осталось. О, подождите, разве я заодно и не про вас рассказываю? Или вам расписать, что было бы дальше, если бы тогда вы остались в эскорте? А знаете, где сейчас был бы Пижон, если бы не Иван Алексеевич? Лежал бы на помойке с перерезанной глоткой, потому что по глупости в азарте натянул крупную шишку из братков. Знаете, где был бы Славка? Мне продолжать?

– Не надо. Я поняла. Он не купил вашу преданность, он ее заслужил. Но это делает его хорошим человеком только в ваших глазах.

Коша, наверное, сам не замечал, как переходил от ты к вы: