Через два дня сознание начало проясняться. И единственное, что оно мне подсказывало: теперь я стану самой прилежной женой, какой даже раньше не была. Потому что Ваня любит меня настолько, что отпустить не сможет. По дому ходила на цыпочках, и потребовалось не меньше недели, чтобы спокойно переворачиваться во сне – так привыкла засыпать с фиксацией. Мне очень хотелось поговорить с Кошей, но я и этого боялась. Видела его, порадовалась, что жив и даже не в опале, но заговорить не осмелилась. Из окна один раз заметила Пижона – этим вообще нерационально вдохновилась, будто уже успела убедить себя в том, что все без исключения люди должны были сгинуть. И остались бы в мире только двое – я и мой муж.
И все равно через неделю улучила момент, когда Коша был дома один. Подкралась в гостиной, где он что-то искал на книжной полке. Но он уловил мое появление и обернулся.
– Рад, что вы в порядке, Елизавета Андреевна.
Он смотрел как-то совсем по-другому. Многое, наверное, за это время изменилось. Или я просто забыла его взгляд. Зашептала:
– Я поблагодарить тебя должна. Наверное.
– Нет, не должны. Я ведь убил его.
Кивнула. Теперь от воспоминаний о Саше душа хотя бы в комок не сжималась, время не то чтобы лечит, но границы немного стирает. И снова – на грани слышимости:
– Да. Но я помню, что ты сделал тогда. Я даже не знаю, почему ты так поступил, но все равно спасибо.
– Почему вы шепчете, Елизавета Андреевна? – он чуть растянул губы в улыбке. – Жучков больше нет, все поснимали. По крайней мере, в проходных комнатах. Мы теперь цивилизованные люди, если вы не заметили. Иван Алексеевич решил, что больше нет необходимости, а в доме бывают посторонние, ни к чему им на такие вещи случайно натолкнуться. Я уже присматриваю вам телохранителя. Не возражаете против женщины?
– Не возражаю, – я все равно не смогла прибавить громкости.
Позади что-то хлопнуло – я резко отскочила к камину, разворачиваясь прямо в воздухе. Коша сопроводил мое движение изумленно вскинутой бровью.
– Это сквозняк. Что с вами, Елизавета Андреевна?
Медленно выдохнула. Это, наверное, так препараты отпускают – мысли возвращаются, а с ними и страхи, но увеличенные, потому что наваливаются разом.
– Ничего! – Почти беззаботно отмахнулась. – Ты теперь финансами занимаешься? Иван долго на тебя злился?
Но Коша своим привычкам не отказал – он и раньше не особенно любил отвечать на вопросы прямо. Нахмурился и смотрел на меня долго, о чем-то думая. Потом произнес медленно:
– Елизавета Андреевна, я не буду спрашивать, каково вам пришлось. У нас всех жизнь не сахар. Но мы можем поехать завтра в тир. Никаких запретов на ваше перемещение от Ивана Алексеевича не поступало.
– В тир, зачем? – я продолжала шептать.
– Не знаю. Не хотите? И я могу с вами заниматься – вам еще интересно учиться защищаться?
Со страхом затрясла головой.
– Нет, не думаю! Блажь какая-то. Зачем молодой девушке драться и стрелять? Это я от безделья раньше придумывала. Но есть занятия поинтереснее.
ebooksa