Распутье

«В беседку».

Еще бы и подписал обращение «фря», чтобы сомнений не осталось. Я сразу подумала на Кошу – а кто еще? Но начала быстро собираться – в конце концов, до сих пор только я инициировала наши разговоры. Вдруг ему есть, что сказать? Или вдруг ему нужна моя помощь. Усмехнулась, натягивая штаны. Какая помощь от безмозглой, ни на что не способной куклы, которую пользуют по мере необходимости и дорого украшают?

Обошла дом, свернула на темную аллею. И удивилась, поскольку Коша ждал меня не на месте, а бесшумно выскользнул с другой стороны. Сразу зашипел на грани слышимости:

– Елизавета Андреевна, вы в своей наглости границ не видите?

– Я?

– Я не ваша карманная собачонка, которую можно дергать в любой момент.

– Помню, – отозвалась монотонно. – Ты карманная собачонка моего мужа.

– Откуда у вас левый номер?

– Такое ощущение, что это я тебя сюда вызвала! – Я начала догадываться о странности.

Коша не переспросил, а отступил в сторону. Оглянулся ко мне и махнул рукой, чтобы следовала за ним. Нас ждал Саша. И не в беседке, а за ней – так далеко за кустами, чтобы наше присутствие здесь или разговор не привлекли внимания. Я была счастлива до одури его видеть, кое-как сдержалась, чтобы не обнять… Но мой восторг перекрыл Коша целой тирадой ругани:

– Долбоеб, блядь! Сколько раз тебя спасать, кретин тупоголовый? Ты как пробрался на территорию?

– Не волнуйся, я перелез сзади, сигнализацию не зацепил, – ответил Саша, глядя на меня. – Лиза, я обязан это сказать. Если вы хотите уйти – я помогу. Мы уедем на другой конец страны, ваш муж никогда вас не найдет. Я не дурак, додумался, что стояло за последними словами. Особенно после предупреждения Коши стало понятно, что вы спасали меня. А я не могу уйти один, оставив вас здесь. Только скажите, что все еще хотите отсюда уехать. Не обещаю, что сразу будет просто, но я все продумал – мы сможем скрываться хоть до бесконечности.

Сердце затрепыхалось в ушах, долбя по барабанным перепонкам, а на глаза навернулись слезы – как следствие неожиданно отлетевшей на километр от меня сонливости. Собраться с мыслями было сложно. Я не была влюблена в этого человека, не могла принять такую жертву – вынудить его скрываться вместе со мной неизвестно сколько. Но понимала, что другого шанса может и не представиться. И я, наверное, смогу со временем его полюбить – а кого еще может полюбить нормальная женщина, если не самого лучшего человека из всего окружения? Полюблю – хотя бы из благодарности за этот риск. Или не смогу – тогда разобью ему сердце, но в тот момент буду на свободе. Свобода же, наверное, и пахнет иначе – не этими пионами и розами?

Коша сплюнул на землю.

– Не дурак? Это шутка такая? Чтоб я еще хоть раз помог любому дебилу! Вы ведь и меня заодно в трубу тащите. Зачем? За то, что выручил, зубы тебе сохранил? Зачем меня дернул – бери ее, испаритесь уже оба, а я вас не видел. Буду только счастлив, но уже и глазом не моргну, когда узнаю о ваших трупах.

– Коша, – Саша повернулся к нему, – ты знаешь, что я не смогу перетащить Лизу через стену, там между точками сигнализации десять сантиметров! Тебе придется ее вывезти из дома – завтра или через неделю, как получится. Но нужно твое согласие.

Коша не ответил – выдохнул, я даже интонацию не разобрала:

– Признайся, что издеваешься.

– Нет. Я заплачу́.

– Сколько? – Коша даже усмехнулся. – Сколько ты можешь заплатить мне, чтобы я собственную шкуру под этот бред подписал?