Стеклянная княжна

Элвин, на которого и было недвусмысленно указано, подхватил, разбивая напряженную атмосферу окончательно:

– Я тогда просто зачитался историческими хрониками, сколько можно вспоминать? Марита, держи мою кружку, мы с княжной как-нибудь разберемся. А это драконье отродье, – он кивнул на Майера, – лучше всего себя чувствует только в окружении дам. Девушки, приютите беспризорника?

Майер со счастливой физиономией втиснулся между двумя обескураженными студентками и с радостью взял у одной из них наполненную хмельным напитком кружку. Вот только сначала принюхался, а потом прошептал:

– Клянусь богами, я перепробовал все горючие смеси Центрины и семи Окраин, но вот так пахнет в первый раз. Эх, все бывает в первый раз! – и хлопнул настойку залпом.

Такое поведение заставило всех облегченно выдохнуть и вновь заулыбаться. Сказала теплые слова имениннику и Марита, потом какой-то друг Сегора пожелал ему крепкого здоровья – и тем самым мы будто проложили дорогу, которая с каждым шагом становилась все легче. Минут через десять шум уже снова нарастал, а предыдущего уровня достигнет раньше, чем истечет еще полчаса.

Элвин с улыбкой пихнул меня в плечо, говоря тихо и беря из моих рук кружку:

– Они смутились простоты и тесноты? Так, может, стоит просто всех пригласить к себе? Уж места и хрусталя я для каждого найду.

– Не вздумайте, милорд! – предостерегла я. – Это как раз и будет подчеркиванием превосходства. Наслаждайтесь – если можете. Или не наслаждайтесь – никто не обидится, если вы уйдете.

– Особенно ты.

– Что?

– Ничего. Фу, какая же мерзость на вкус, не только Майер это пробует впервые. Кстати говоря, очень крепко, во дворце огненную воду подают примерно той же крепости, но к ней прибегают только в случае крайней нужды. Например, на свадьбе с нелюбимым, чтобы хотя бы праздник продержаться. Княжна, если меня в итоге стошнит, то обещай это никогда не вспоминать.

– Милорд, если вас в итоге стошнит, то вы сразу же сделаетесь в этом кругу своим!

Я забрала кружку обратно и протянула Сегору, чтобы добавил нам еще. Настойка действительно была очень крепкой, но мне ни в коем случае не следовало строить из себя высокородную барышню, если уж даже шелле решили ничего подобного из себя не строить. Зато они ощущали себя сейчас примерно так же, как мы с Маритой, впервые попавшие к ним на ужин. Ничего! И такое чувство драконам положено хоть раз испытать.

Марита громко расхохоталась – я не поняла, над какой шуткой. Никакие учителя пока не смогли испортить своим воспитанием ее чудесный открытый смех, парни неприкрыто улыбались ей, девушки все еще поглядывали на нас обеих с опаской неизвестной природы.

Но настойка свое дело исполняла получше многих магических заклятий. Я об этом догадалась, когда совсем пьяненький зверолюд, одноклассник Сегора, тихонько затянул веселую песенку, которую сразу подхватило несколько голосов. Майер, хоть слов и не знал, начал пританцовывать сидя, стиснутый между несколькими девицами – и им, соответственно, пришлось качаться с ним в такт, оттого и смешки делались все более естественными.

Заглянула к нам и охрана. Хмурый мужчина гаркнул от двери:

– Вы время видели, молодежь?! Чего так расшуме…

Он натолкнулся взглядом на обернувшегося Элвина, ведь мы вместе с тем так и топтались возле двери, замолчал на полуслове. Поздоровался сухо, выслушал причину гама, еще суше поздравил Сегора с днем рождения и совсем уж песком по горлу распрощался, уходя.

Через некоторое время два других охранника катом приволокли нам целый бочонок настойки. Отчитались: поздравляют и с именинами, и с завершением первой в году сессии. А этой ночью нам тут все равно некому мешать, так что официально разрешается шуметь на здоровье.

Такой подарок вызвал настоящее буйство, а Элвин с Майером схватились за головы. И я вместе с ними, представляя последствия. Пьянство теперь точно удастся на славу, если учесть, что из еды у нас – лишь тарелка с нарезанным сыром и окороком, к которым никто и не думал притрагиваться. Но я определенно не собиралась покидать веселую компанию – да хотя бы потому, что забыла, как Марита умеет смеяться. Она словно скинула с плеч Аштара и теперь, раскрасневшаяся, с удовольствием подпевала знакомым деревенским песням. Да и из-за себя тоже – я в своей жизни такого куражного настроения припомнить не могла.