Не разлучайте нас

Я смотрел на него, разинув рот. Я просто не мог поверить, что у него хватило наглости мне это предложить.

– И они мне, конечно, поверят, – сказал я с издевкой.

– Они не могут заставить тебя давать показания. Ты ничего не помнишь. Не помнишь, понял.

Между нами, да и во всей комнате воцарилась оглушительная тишина.

– Я бы тебе посоветовал ничего не помнить, если понимаешь о чем я.

– И что, моя дырявая память поможет тебе отвертеться? Я так не думаю.

– Поможет, будь оно проклято. – Он стукнул по столу кулаком так, что лязгнули наручники. И тут же два сотрудника службы опеки сделали шаг вперед, готовые в любой момент на него броситься. – Да только тебе плевать.

Отодвинув стул, я встал из-за стола и посмотрел на него сверху вниз.

– Ты прав, – сказал я сквозь зубы. – Мне плевать. Как и тебе всегда было плевать. Ты вообще когда-нибудь думал обо мне? Ты был занят, трахался со своими шлюхами, нюхал метамфетамин или что ты там делал. Охотился за маленькими девочками, чтобы потом убить их.

Он снова улыбнулся, на этот раз совершенно безмятежно. Как будто ему ни до чего нет дела. У меня же внутри все кипело от ярости. Мне казалось, я сейчас взорвусь. Все остальные не проронили ни слова. Ни адвокаты, ни сотрудники опеки. В комнате слышалось лишь мое тяжелое и неровное дыхание.

– Тебе никогда не было до меня дела, – сказал я наконец. – Я тебе только мешал, был твоей куклой, когда тебе хотелось поиграться. Так что пошел ты.

Мой адвокат уже поднимался из своего кресла.

– У меня все, – сказал я ему.

– Идем. – Стоун взял меня за руку, чтобы проводить обратно из этой маленькой комнаты. Сотрудники опеки последовали за нами.

– Я этого не забуду, сынок, – окликнул меня отец, и в его голосе прозвучала ложная надежда, граничащая с безумством. Я не понимал его. Никогда не мог его понять. – Я никогда не забуду, что ты встал против меня. Однажды ты за это заплатишь. Карма – такая сука.

– Тебе ли не знать, старик. – Я остановился у двери и оглянулся на него через плечо. – Учитывая, где ты собираешься провести остаток жизни. И не называй меня сыном. Ты много лет назад потерял свое право так меня называть.

С этими словами я вышел и направился в зал судебных заседаний.

И просидел на скамье для свидетелей около двух часов, давая показания против своего отца.

Кэтрин

Сейчас

– Я чувствую себя так, будто сделала что-то плохое.