– Зачем? Чтобы ты снова рассказывала мне, какая я глупая? – Я поворачиваюсь к ней спиной и скрещиваю руки на груди. Меня достало, что каждый высказывает свое мнение по поводу моих жизненных решений. Якобы из соображений заботы. Полнейшая ерунда.
Единственный, кто относится ко мне, как к нормальной, – это Итан. Но большую часть времени он меня игнорирует, так что я не могу даже понять, в какой момент что-то пошло не так.
Я морщусь и обнимаю себя руками. Может, не нужно было вообще начинать встречаться, не стоило пытаться жить человеческой жизнью. Может, мне и вправду лучше существовать внутри скорлупы, сидеть дома и никогда ничего не делать.
– Мы поговорим о чем-нибудь другом, ладно? Прости меня. – Я слышу, как каблуки Бренны стучат по асфальту, а затем она кладет руку мне на плечо и слегка пожимает его. В этот раз я не вздрагиваю.
– Пошли внутрь, – говорю я устало.
Как всегда.
Сейчас
Я жду ее перед входом в кафе и шагаю, чтобы согреться. Сегодня пятница. С утра было солнечно, но сейчас набежали тучи, небо потемнело и посерело.
Унылая погода.
Кэти опаздывает уже на пятнадцать минут. Я пообещал себе, что если она не придет, то я отпущу ее раз и навсегда. Теперь я должен сдержать слово.
Не имеет значения, насколько мне это тяжело.
Проходит еще около десяти минут, и я решаю больше ее не ждать. В отчаянии стремительно покидаю забитое под завязку кафе. Столько разных людей зашло и вышло отсюда, пока я ждал. Они улыбались и радостно держали свои бумажные стаканчики с кофе на вынос. Я так зол, что повыбивал бы эти дурацкие стаканчики у них из рук. Невозможно смотреть на чужое счастье, когда нет своего. Я облажался. Подошел к Кэти слишком близко. И теперь, когда знаю, что потерял, мне ее не хватает…
Я не буду снова прежним.
Снедаемый тоской, я просто иду вперед. Смотрю прямо перед собой и широко шагаю. Двигаюсь в сторону набережной и парка аттракционов. Удивительно, но некоторые из них еще работают. Я слышу визг катающихся на ревущих над головой американских горках людей. А ведь я думал, что сезон уже закрыт.
Останавливаюсь только у самого выхода в парк. Замечаю висящее над головой объявление:
Становится ясно, что это последние веселые деньки перед закрытием сезона. И я бездумно захожу внутрь, как будто мною движет какая-то сила.
В воздухе висит сладкий манящий запах фастфуда. С пронзительным криком вниз пикирует чайка, подбирает с земли размокший кусочек брошенного печенья и, дико хлопая крыльями, улетает. Проводив ее взглядом, я замечаю парящий в небе воздушный шарик ярко-розового цвета. Он трепещет на фоне хмурых сизых облаков. Слышу, как волны одна за другой накатывают на песок на пляже. Вряд ли там есть сейчас хоть кто-то. Нет никого смысла сидеть на берегу в такой адский холод.
Такой же, как в моей душе. Она холодная, как лед. И была такой годами. Пока я был ребенком, защищался так от отца. Старался ничего не чувствовать, чтобы не было больно. Убеждал себя в этом.
Это работало. Но не всегда.