– Что стоишь? Работать!
Колька сначала смутился, потом с неохотой побрел за каменными «кирпичами».
– Я же нннадорваться могу! – пожаловался он надсмотрщику.
– А ты мелкие таскай.
– Окей, – согласился Коля и, взяв первый попавшийся под руку мелкий камень, потащился на пирамиду.
Самым сложным делом для Коли оказалось не носить камни, а подниматься на крутую горку по деревянным подмосткам, сделанным из стволов деревьев, скрепленных меду собой лианами. Уже после третьего подъема мальчик почувствовал усталость, а после пятого ему показалось, что тело превратилось в камень наподобие тех, которые он таскает. Ещё Кольке было очень жарко, он сел в тень, осматривая истертые до мозолей руки. К нему подошла одна из обезьян и спросила:
– Ты что сел, работать не хочешь?
– Я устал очень, – жалобно произнёс Коля.
Ему стало обидно и жалко себя, он вспомнил маму, папу, а также брата и сестру, и горько заплакал, растирая грязными от пыли руками чумазое лицо. Кожа на лице стала чесаться и зудеть.
– Пойдём, умоешься, – предложила обезьяна. Она аккуратно поставила Колю на ноги, взяла его за руку и повела за собой.
– Я к мммаме хочу! В Мммоскву хочу. Хочу на море! – рыдал Колька.
Обезьяна привела мальчика к ручью, который находился в расщелине скалы прямо в каменоломнях, и помогла засучить рукава рубашки.
– Где часы взял, кстати?
– Нашел в заброшке, – нехотя ответил Коля. – Это ты вчера их снял? Как там тебя зовут, уже забыл.
– Меня рядовой Зак зовут, видишь нашивку, – он показал одну звезду на правом рукаве.
– А этого, кто с тобой был, как имя?
– Его зовут Зик, по-вашему, ефрейтор, у него две звезды, – пояснил рядовой. – Зачем поломанные часы носишь?
– Хочу и ношу, – огрызнулся Коля и опять заплакал.
– Всё будет хорошо, всё будет хорошо, всё будет хорошо, – твердил Зак, пока Коля стоял и умывался студёной водой.
– Скоро привыкнешь, скоро привыкнешь! – продолжал рядовой вкрадчивым голосом.