Том 5. Пути небесные

– Уютово… – невольно поправила она.

– У-ютово?.. как чудесно, У-ю-тово!.. – в восторге воскликнул он. – …Имело в моей жизни… не могу проезжать мимо без волнения…

«Почему он так говорит?..»-тревожно мелькнуло Дариньке. Он поднял шляпу, как бы прощаясь, и продолжал сбивчиво, торопясь:

– Я понимаю… вам странно, что я так занимаю вас моим… но для вас нет чуждого!.. С первых же ваших слов, на том обеде, понял, что… вы так все берете сердцем… так мало я видел людей с сердцем, с таким сердцем!.. И столько пережито… столько обо мне лжи… конечно, рассказывали вам… я не хотел бы, чтобы у вас было обо мне ложное представление!.. Вы дурно думаете обо мне?.. – вырвалось у него как бы против воли. – Было бы очень горько… такое мнение обо мне!..

Эти слова Кузюмов буквально выкинул из себя, и они страшно смутили Дариньку. Она сказала сбивчиво, почти в испуге:

– Что вы, что вы?.. совсем я не думаю о вас дурно!.. Я так мною хорошего слышала про вас…

– Это все ваша доброта… хорошего нечего обо мне сказать… – отмахнул головой Кузюмов, – разве что хотел хорошего, да… не вышло!.. Простите, это ни к чему. Так вы позволите?..

– Да-да, пожалуйста… – сказала, оживившись, Даринька. – В это воскресенье у нас гости, путейцы… на новоселье… вы знакомы с ними, и мы будем рады…

Она не могла понять после, почему это вырвалось у нее. Кузюмов воскликнул радостно:

– Позволите?.. Такое счастье… приветствовать ваше доброе соседство!..

Он взглянул ей в глаза, она почувствовала в его взгляде радостное и что-то горькое – и не нашлась ответить.

– Вам странно, что говорю… и мне, что так говорю, совсем неизвестный вам… – спешил он кончить, продолжая держаться за коляску, – но бывает, как тупик, трагическое в жизни… Что я?!.. простите, я так бестактно!..

Он растерянно поклонился, резко оторвался от коляски и побежал. Даринька видела, как мелькал в прохожих белый его костюм. «Что с ним?» – подумала она в смятенье и удивилась, что уже у подъезда гостиницы.

Всходя по лестнице, видела в зеркалах, какое у ней истомленное лицо.

XLVIII

Сказка о самоцветах

Виктор Алексеевич уже вернулся и показался ей возбужденным. Он встретил ее на лестнице, восклицая: «Чудо чудное! диво дивное…» – не обращая ни на кого внимания.

– Тебя нельзя оставить одного, ты как ребенок… опять шампанское? когда только кончится круженье это!..

– Дети не пьют шампанское! – весело сказал он, и она почувствовала, что случилось что-то особенное: такой радостью блестели его глаза. – Едва дождался, изнемогал… и велел подать бокал… один только бокал! пьян был и до него!..

– Что с тобой? что случилось?.. – спросила она. – Почему… до него?