– Да.
– Вечно я выбираю причудливые словечки.
– О, ты выбрал еще одно причудливое слово, чтобы описать душ: ты сказал, что он массивный.
– А я описал кровать? – Он прошел в глубь номера, ведя меня за собой.
У меня сперло дыхание. Я покачала головой.
– Ты можешь оценить ее вместе со мною. Поможешь мне найти верное слово, чтобы ее описать. Ну, знаешь, мягкая… твердая… упругая. – Он улыбнулся медленно и лениво. В его глазах было пламя и предложение. – И потом мы могли бы испробовать тот душ вместе. Посмотреть, достаточно ли он… большой.
Я отчаянно покраснела, что явно доставило ему удовольствие. Он усмехнулся и поцеловал кончик моего носа.
– Так бы и съел тебя, сладкие губки. Но сначала я должен извиниться за вчерашнее. Прости меня, я показал себя таким сварливым.
– Нет, это
– Давай сперва поедим, о’кей? Я умираю от голода, и я уже испытал слишком много эмоций, чтобы выносить их и дальше на пустой желудок. Где-то здесь было меню. – Он обыскал полки, наскоро пересмотрел документы, лежавшие в выдвижных ящиках массивного письменного стола, и нашел меню в кожаном переплете. – Так что тебе нравится? – Он разлегся на кожаном диване и поманил меня, чтобы я присоединилась к нему. – Как насчет
– Нет! Они насильно раскармливают бедных уток ради этого, Логан! – Я села на другой конец дивана. – Не говори мне, что ты это ешь. Да ты знаешь…
– Хм-м-м, сдается мне, что телятину ты тоже не захочешь тогда. Как насчет мяса по-татарски?
Я сделала гримасу.
– Это сырое мясо, да?
– Да, но…
– Да, но нет. Спасибо.
–
– Это на любителя, – сказала я, передернув плечами. – И потом, не подают они разве салат-желе и сладкий картофель, посыпанный сверху маршмеллоу в изысканном деревянном бокале? Знаешь, я смотрела кулинарный канал…
– Копченая перепелиная грудка с ванилью? Суп-пюре с лобстером? Жареные… – Тут он запнулся и прочел еще раз: – Мозги ягненка с поджаренным на сковороде картофелем в тесте?
Я фыркнула и забрала у него меню.