Поэтому когда Стас ловит меня в свои объятия сразу у экскаватора и жадно целует в шею, я не сопротивляюсь, а позволяю ему это сделать.
— Поехали?
Я смотрю в его глаза цвета грозового неба.
Внутри моей головы начинает звенеть и быстро-быстро мелькают картинки, в которых есть он, друг моего мужа. Но образ смазан и почти неразличим, как будто прячется за пеленой тумана.
— Да.
35. Он-2
Одна из десяти заповедей нарушалась мной постоянно, с завидным упорством.
Я желал чужую жену и всё больше остывал к своей супруге.
Я замечал перемены в Марине. Внешние перемены. Она старалась выглядеть так же привлекательно, как до нашей женитьбы или хотя как до беременности.
Жена высушила себя диетами и полностью изменила свой имидж, перекрасившись в блондинку.
Во время последнего траха я едва не назвал её чужим именем, сдержавшись в последний момент. Но, кажется, жена всё поняла перехваченный у самих губ стон, прохладный взгляд, частые отлучки по работе.
Мы только что занимались сексом. Как всегда, я немного грубо и жёстко трахнул жену, злясь на себя, что не могу выгнать из головы образ чужой женщины.
Это стало привычкой — трахать жену, мысленно воображая другую. Пошлая и отвязная картинка, как полнозвучный и яркий порнофильм — но только в моей голове.
Жена перекатилась на спину и внезапно потянулась к моим сигаретам.
— Эй, ты куришь? — удивился я. — Ты же не курила?
— Только заметил, да? — усмехнулась жена, пристально посмотрела на меня. — Ты вообще хоть что-нибудь во мне замечаешь сейчас или нет?
— Замечаю даже больше, чем ты думаешь, — машинально ответил я, понимая, что почти перестал целовать свою жену.