Жена напрокат

С такой чувственной интонацией в голосе меня называл только он. За лёгким придыханием грезилось обещание порочного удовольствия и сладкого экстаза.

— Не пытайся меня охмурить. Говори по делу. О Мироне.

— Я прошу тебя не запрещать мне общаться с Мироном. Это ударит по нему. Ты знаешь это.

— Не пытайся давить на жалость и шантажировать меня! — вспылила я. — Я лучше знаю своего сына. Я вынашивала его девять месяцев, и живу с ним больше пяти лет. А ты… только недавно появился в нашей жизни! Возомнил себя чёрт знает кем! Нельзя играть с чужими жизнями!

Я поняла, что хладнокровной у меня быть не получается, и приказала себе успокоиться.

— Ты обещал отвезти Мирона в спортивную секцию. И забрать его в первый день. Я разрешаю. В моём присутствии, разумеется, — сказала я, немного охладив пыл.

Но мой голос беспомощно дрожал. Я ненавидела себя за эту слабость, но ничего не могла с ней поделать.

Если бы не беременность, можно было бы выпить лошадиную дозу успокоительного и смотреть на мир через призму равнодушия, навеянного медицинскими препаратами.

Но сейчас мне просто необходимо найти что-то другое, настраивающее меня на позитивный лад.

— Я заеду. Обязательно! — с жаром пообещал Даниил. — А…

— Бэ, Смоляков. Я сказала, что позволю видеться с сыном раз в неделю, два часа.

— Насть, давай мы отложим в сторону наши распри! — решительно начал торговаться Даниил. — Но Мирон ко мне проникся. Я не хочу, чтобы он страдал. Вернись, пожалуйста. Ради сына. Настя. Клянусь, я не буду к тебе приставать. Вернись ради нашего сына. Пожалуйста…

Я смахнула слёзы.

— И где тебя научили так шантажировать мать самым дорогим её сердцу — спокойствием родного ребёнка? — рассмеялась. — Наверное, у тебя большой опыт. К тому же, грамотный юрист под рукой. Не удивлюсь, если и психолог на ушко нашёптывает, на какие кнопочки нажимать.

— Настя, ты не права. Я не стану повторять одно и то же. Я понимаю, что тебе сейчас нельзя волноваться. Я отложу этот разговор, но сейчас хочу решить вопрос с Мироном.

— Я уже всё решила, Даниил, — устало сказала я. — Завтра поздно ночью ты улетаешь.

— Куда? — изумился Смоляков, не поняв меня.

— Куда хочешь. Можешь вообще никуда не лететь. Но Мирон будет думать, что тебе предложили жутко выгодный контракт где-нибудь за границей.

— Я не…

— Ты сам ему об этом скажешь. Или не будешь видеться с ним вообще. Ты — ему никто по документам. Чужой дядя с улицы.