Потерянная душа

Гэйна снова прикоснулась к своим губам и улыбнулась. Я виновато сжала губы и обратила взгляд вверх. Мы подождали еще минуту, а затем возникла не менее прекрасная картина: лепестки стали медленно раскрываться, пушиться, вновь обнажая сердце цветка.

Когда мы вышли из беседки, Гэйна повернулась и, уже не осторожничая, в полный голос сказала:

– Это Аай Ирэс. Он растет только в прибрежных городах. В Эйруке и в Гиодэе их нет. Колючки о-очень острые!

Пока старейшина говорила, я смотрела прямо на нее, но, когда закончила, смущенно опустила глаза: конечно же, она догадалась, почему Райэл называл меня этим цветком. Было довольно неловко выносить сор из избы, но это происходило не намеренно. Однако было любопытно, почему и Яшэс называл ее этим прозвищем?

Гэйна по-доброму рассмеялась и легонько коснулась моего плеча.

– Позвольте заметить, нэйада Кира, что вам не стоит беспокоиться. Я заметила, что ваши отношения с Райэлом сложились далеко не сразу, поэтому вы до сих пор привыкаете друг к другу. До вашего появления Райэл тоже был непростым сиером, после некоторых событий он совсем потерял интерес к ухаживаниям за женщинами. Поэтому не вините себя за подобные эмоциональные реакции. Вам обоим предстоит активно поработать над собой,– а затем она доверительно подмигнула и продолжила:– И у других пар нэйад возникают пикантные моменты. Так что, добро пожаловать в наш круг, Аай Ирэс.

Я смущенно улыбнулась и признательно кивнула. Но фраза о неких событиях, повлиявших на интерес Райэла к ухаживаниям, засела в мыслях, вызвав нетерпеливое любопытство: что на самом деле сделало Райэла, как я называла, снежным человеком? Однако спрашивать об этом старейшину было неловко, да и не хотелось показывать свою настороженность по отношению к Райэлу. Информацию можно было получить из первых уст. Надо же было находить темы для общения, а не все время молчать.

Прием у старейшин закончился на очень приятной ноте. Гэйна проявила несвойственный тэсанийцам жест: подарила мне засушенный цветок Аай Ирэс в прозрачной колбе. Довольный проницательный взгляд Райэла смутил, но я не могла не улыбаться. Настроение от вечера с семьей Яшэс-Гейна выровнялось. Казалось, что так и должно было быть. Может, я сама придумывала сложности и слишком эгоистично поступала с Райэлом…

По пути в Гостевой дом, я получила вопрос от Бикены Раи: «И как тебе ужин?» и поделилась с подругой впечатлениями. А когда взглянула на Райэла, то тут же вспомнила о своем обещании не задерживаться с ним наедине.

Чтобы еще немного отвлечь себя, заодно и не дать Райэлу сделать мне повторное предложение – «войти в его комнату», я предложила выйти из шаттла на набережной и пешком дойти до Гостевого дома. Райэл охотно согласился.

Набережная тоже была освещена, только свет исходил из необычных фигур, стоящих у каждой скамьи или на месте, похожим для сидения. Я заметила еще несколько прогуливающихся пар, мы даже поприветствовали друг друга дружелюбными жестами. А затем, проходя мимо разных белых камней, причудливо собранных в единую композицию, я сняла босоножки, приподняла подол платья и легко забралась на самый верх. Присев на плоскую верхушку камня, одним боком выпирающегося за ограждение дорожки и смотрящего прямо в океан, я обняла колени и посмотрела на горизонт. Все еще можно было заметить его линию. Райэл прислонился к камням плечом где-то сбоку и молча смотрел в том же направлении.

Через какое-то время я мельком посмотрела на него, и улыбнулась глупой мысли: до его макушки можно было дотянуться пальцами и мягко взъерошить волосы. И в этот момент он поднял глаза на меня.

– А почему в твоей семье только трое?– заговорила я.– Я слышала, что нэйады стремятся родить как можно больше детей. У старейшин Яшэса и Гэйны их тринадцать… У Лэды двенадцать…

– Все индивидуально. С возрастом нэйадам сложнее зачать,– сдержанно ответил Райэл и поднялся ближе ко мне, присев на соседний камень и оказавшись на одном уровне.

На мгновение я замерла: как приятно звучал его голос рядом со мной, он словно окутывал теплым одеялом и бережно укачивал.

– Моей матери уже двести восемьдесят семь,– продолжил Райэл.– Отцу – сто девяносто девять.

– Ого!– не сдержалась я, и от неловкости прикрыла губы пальцами: никогда не спрашивала, сколько им лет.

Неожиданно откровенный взгляд Райэла на мои пальцы заставил сердце забиться быстрее. Я смущенно опустила глаза и убрала руку от лица, но не смогла сдержаться и прикусила нижнюю губу, а затем прерывисто вздохнула и нервно погладила себя по коленям.

Он глубоко вздохнул и выпрямил спину, будто долго сидел в неудобном положении, но я догадывалась, что он испытывает: он был смятен невозможностью проявить свои чувства – дотронуться до меня.

– Ты ведь чувствуешь меня?– неожиданно спросил он.