- Не досмотрев оперы? – вскинул брови Бранчефорте. – А как же – первый и последний раз в королевской ложе, леди Розенталь?
- И в самом деле, этот раз мог быть последним, - произнесла я мрачно. – Что господин Бэдфорд имел в виду, сказав, что я вам не достанусь?
- Не знаю, - граф пожал плечами. – Мне кажется, ваш поклонник вас немного приревновал, только и всего.
- А вы сделали всё, чтобы вызвать у него эту ревность, - я подняла голову и посмотрела графу в глаза. – Зачем? Ещё раз спрошу: какую игру вы затеяли?
Он молча смотрел на меня, и на его губах порхала неуловимая улыбка.
- Всё ясно, - я решительно поднялась из кресла. – Оставьте свои тайны при себе, господин эмиссар, но ко мне больше не подходите. Не желаю видеть вас, и слышать о вас тоже не желаю. Вам понятно?
- Более чем, - подтвердил он, тоже вставая. – Но оперу, может, дослушаете?
- Нет, - отрезала я и пошла к выходу.
Только сегодня, похоже, в королевской ложе разыгрывался спектакль, по сравнению с которым похождения Юдит были вечерней прогулкой. Не успела я дойти до двери, как она распахнулась, ударившись в стену, и на пороге возникли, как фурии, призываемые евнухом – госпожа Бэдфорд, почтенная матушка Эмиля, её сестра и многоуважаемая бабушка, носившая фамилию Флэквикс.
- Что вы сделали с Эмилем?! – закричала госпожа Сесилия, вскидывая пухлые руки и сжимая кулаки, словно собиралась наброситься на меня. – Его забрала полиции, к вашему сведению!
- Произошло нечто… - начал граф, но его не дослушали.
- Вы свели его с ума, дрянная женщина! – голос госпожи Сесилии заглушил даже музыку.
Певица на сцене делала вид, что ничего не происходит, но оркестр уже играл вразнобой. Я слышала, как загудели людские голоса в партере. Наверняка, сейчас все смотрят на королевскую ложу, а не на сцену…
- Вы губите всех вокруг себя! – госпожу Бэдфорд уже невозможно было унять. - Вы плетёте сети!.. Вы обольщаете всех мужчин!.. И моего мальчика тоже!.. Паучиха! Зловредная, мерзкая паучиха!..
Глава 7
Рано или поздно это должно было случиться. То, о чём шёпотом говорит весь город, однажды кто-то произнесёт громко.
Я считала, что готова к подобному моменту, но вот он пришёл, и оказалось, что мысленно отвечать на мысленные же обвинения гораздо легче, чем получить в лицо вот это – паучиха, обольстительница…
Меня словно заколдовали – я стояла лицом к лицу с тремя разгневанными женщинами и не могла ни ответить, ни пошевелиться.
Дрянная женщина…
Даже не думала, что слова могут так больно ранить.