Тем более что этого потребует Игорь Васильевич, если информация дойдёт до него. А рано или поздно это, скорее всего, случится. Его люди тоже работают над этой ситуацией.
Их надо убрать. Прямо сейчас.
Резко торможу. Наши с Марой руки натягиваются и дёргаются. Пальцы расцепляются.
Засовываю кисти под пиджак, где за пояс засунуто два ствола. И для придачи себе решительности взвожу оба.
А дальше всё происходит в замедленном режиме.
Мара резко поворачивается ко мне спиной, закрывая весь обзор. Юбка платья раздувается от этого движения, образуя купол и скользя по моим брюкам. Я вижу, как медленно летит ткань, переливаясь в темноте под светом фонаря. И так же, развеваясь от резкого разворота, летит копна её волос. Ничего не вижу за ней, но адреналин сносит мне голову, я рефлекторно выхватываю оружие. Поднимаю, целясь сквозь Мару. Но стреляю не я!
Хотя я тоже стреляю, сразу с обоих стволов, как только Мара начинает оседать. Прямо ему в голову. Он отлетает.
Шокированно опускаю глаза себе под ноги. Там Мара… Её очки слетели и разбились. И роскошные волосы рассыпались по грязному асфальту. Заторможенно веду взглядом по её телу.
В живот…
В живот – это очень больно. И почти всегда смертельно.
Я вижу, как по ней идут болезненные судороги, и как её колотит.
Падаю на колени.
И только сейчас понимаю, что воспринимал её как нечто неуязвимое и бессмертное. А она…
«Плоть слаба».
– Ты знала?!... – теряю голос.
– Мне нужен хирург… – хрипит она полушёпотом.
Обычно после такого ранения всё заканчивается минут через десять. Даже скорую вызывать бессмысленно.
Десять минут?! У меня осталось только десять минут её?!?
Я не согласен, блять! Кого убить, чтобы это остановилось? Но все, кроме меня, уже итак мертвы.
– Мара…