— У меня все поджилки трясутся, — жаловался вполголоса Жюль. — Клер! Ты уверена в этом блюде?!
— Как в себе самой, — спокойно ответила ему сестра, доставая из корзины маленькие суповые чашки с двумя ручками, терку с крупными ячейками и совсем крохотную терочку — в половину ладони.
Жюль расстелил полотенце и выложил на него кусок сыра, треугольную буханку белого хлеба и специи — мускатный орех, палочку корицы и крохотную склянку янтарного меда.
— Жюль! Король ждет суп, а не десерт! — засмеялся кто-то из толпы.
— Не отвечай, — приказала Клер, не поднимая головы от жаровни, которую разжигала душистыми яблоневыми щепочками.
— Возможно, мед все-таки лишний? — простонал Жюль, комкая поварской колпак, который он собирался надеть. — Я не помню, чтобы дедушка добавлял мед…
— Займись сыром, — посоветовала Клер. — И не нервничай. Иначе понесешь суп королю и упадешь в обморок. Я всю ночь над этим блюдом колдовала, будет жаль, если король не попробует его из-за тебя.
Его величество словно услышал девушку и не заставил себя ждать — он появился рука об руку с госпожой королевой. Та приветствовала собравшихся доброй, немного усталой улыбкой, и Клер сразу прониклась к ее величеству приязнью. По сравнению с королем, который был одет ярко, немного безвкусно, и прикрывал атласным жилетом наметившийся животик, королева олицетворяла образчик хорошего вкуса и аристократического достоинства. Темно-серое платье с кружевным воротником подчеркивало стройность ее фигуры и придавало матовость смуглой коже — золотистой, как персик.
Музыканты вскинули трубы и заиграли бравурный марш, приветствуя правителей, зрители, собравшиеся поглазеть на состязание, махали руками и приветственно кричали. Что касается поваров-участников, они с достоинством поклонились, гордые тем, что сегодня их блюда попробует венценосная пара.
— Он похож на павлина, а она — на лебедя, — шепнула Клер Жюлю.
— Т-с-с! — Жюль оглянулся по сторонам. — Откуда такая непочтительность? Вдруг услышат!
Но сестра только сморщила нос в ответ на его страхи. После оглашения участников и условий конкурса, были представлены и трое судей — распорядитель королевского двора — месье Ансельм Фортен, гофмейстер— месье Бертран Боне и старшина королевской кухни месье Винсент Перри.
Все трое господ были упитанными, очень важными и одеты в ливреи, расшитые золотом так густо, что слепили глаза.
— Они явно не дураки поесть, — шепнула Клер брату.
— Уверяю тебя, дураков там не держат, — ответил Жюль тоже шепотом.
Потом был представлен и организатор состязания — месье Форсетти.
— Папочка! — раздалось из толпы зрителей.
Клер невольно бросила взгляд в ту сторону. Похожая на фею мадемуазель Агнес Форсетти, великолепная в нежно-голубом платье, посылала месье Форсетти воздушные поцелуи.
— Это, вообще, законно? — проворчала Клер. — Ее папочка устроил конкурс, а ее жених участвует в нем!
— Но судить-то месье Форсетти не будет, — напомнил Жюль, с огромным удовольствием поглядывая на мадемуазель Агнес.