Моё дыхание сбилось, я поперхнулась и отпрянула от Тира, посмотрев под ноги.
— Цветочек! — ахнула в шоке, уставившись на своего фамильяра.
Он завалился на бок, выставив раздувшееся круглое пузо. Его лапки торчали вверх и расслабленно свисали кончиками. А пасть открывалась и закрывалась в попытке дожевать огромный кусок мяса.
— Эй ты, обжорка! Куда тебе ещё?! — присела я перед бедным животным и попыталась забрать у него добычу.
Он возмущённо прорычал и показал мне часть своих клыков, не выпуская мясо.
— Оставь его. У монолисов отличный метаболизм. Вот увидишь, к утру он опять проголодается.
— Ладно, Цветочек. Только не вздумай лезть с этим куском на кровать! — я назидательно погрозила фамильяру пальцем и вспомнила, чем я тут вообще занималась. — Тир, ты меня отвлек, а я искала пророчество!
— Оно пропало? — покосился он на лиса, словно точно знал, что тот виновен в исчезновении.
— Нет. Просто я не могу найти форму, в которую его положила.
— И когда ты надевала ее в последний раз? — Тир задал вопрос как заправский детектив.
— Когда пошла на встречу к ректору, — похолодела я от своего воспоминания. — Раздеваться я начала в его кабинете…
Мои щеки зарделись.
— Уверен, Ария, что твоя форма найдётся. Но, думаю, быстрее будет просто сходить в библиотеку, — участливо поддержал меня Тир. — Как насчёт сейчас?
Я посмотрела на часы.
— В библиотеке ещё есть дежурный. Нас пропустят, но, дело в том, что ректор запретил покидать свои комнаты.
— Он запретил покидать их студентам, — Тир улыбнулся уголком губ.
— Так я и есть…
— Нет, ты моя невеста, — безапелляционно отрезал он.
Я чудовищно смутилась, сердце надсадно застучало, душа заныла, потому что второй вариант пророчества мог в корне все изменить.
Мы с Тиром шли по коридорам академии, и я будто её не узнавала. За предыдущие годы учебы она стала для меня вторым домом. Мне нравились большие аудитории с высокими сводчатыми потолками. Древние потускневшие гобелены на стенах, к которым приходилось внимательно присматриваться, чтобы разобрать на них героические сцены. Тишина во время занятий и гулкое эхо шагов, улетающее в бесконечность.