Оля была так встревожена, что и на Свапа бы верхом села. Но это она. А хуторяне переживут появление взрослого нгурула? Едва ли, если Агав, здоровый бывалый мужик, при виде Тыри чуть не обделался?
– Дык, – замялся старшой, – коляска есть. На хуторе. Бывший кастелян ее для выездов в город держал. А зачем вам?
Пашка посмотрел на хуторянина с жалостью.
– Затем, что русские своих не бросают, правда, тёть Оль?
Ольга только кивнула, обрадовавшись неожиданной поддержке, и мотнула головой в сторону крепости – шуруй, мол, выполняй поставленную задачу.
Так, что еще? Пока ждем бочек, кормим Агава. Пока ждем Агава с коляской – обедаем сами. А дальше… Пока своими глазами не увидит, все равно не придумает, как помочь.
Расстроенные и растревоженные Наф-Нуфики уходили следом за Праном в столицу. Оля приласкала их на прощание, как смогла. Наверное, она бы расстроилась – привязалась. Да куда уж больше расстраиваться? Оказалось, есть куда: величество изволил вернуться. Тьфу ты, рожа бестактная. Мало этого – Тыря закатила скандал, отказываясь выпускать дорогую подругу из крепости.
Даже Свап волей альфы не смог призвать ее к порядку и загнать в вольер. Козявка отлично понимала: захлопнется дверь – и все, тюрьма. Из-под магии вольера, качественно напитанной силой, ей хода нет.
Тыря раздувалась и раз за разом вставала на пути у коляски, пугая тирла и Агава. Величество не знал, раздражаться ему или веселиться, а Раим откровенно нервничал, потому что щена умудрялась рычать и плакать одновременно. Нет-нет-нет, Тыря знает, как пусто, когда уходят за стену ее дорогие, Тыря не хочет, Тыря боится!
Оля и сама уже плакала едва ли не в голос. Эмоции малышки пронизывали ее насквозь. Как объяснить зверуше, что там люди мучаются, когда вот оно – незамутненное детское страдание в чистом виде. Концентрированное и отчаянное.
Платье-футляр выдержало встречу с шипами почти без потерь – при должной осторожности иглы проскальзывали по плотной и гладкой ткани. Оля обняла нгурулу за шею и даже смогла заставить ее сесть. Постоять на коленях пару минут? Да ради своей щены она и на горох встанет!
– Малышка, ну прости, – бормотала Ольга, пытаясь внушить спокойствие разбушевавшейся медяшке. – Не могу я тебя взять! Пойми, маленькая, там чужие. Они испугаются. Ты ведь такая грозная! Да я-то знаю, что ты добрая… Эх, была бы ты приличной собачкой, был бы у тебя красивый ошейник, мяконькая шерстка. И ходили бы мы с тобой гулять за стену. Там привольно, там лесок. – Ольге так остро захотелось этого. Увидеть, как резвится крупная медношерстная колли, как весело гоняется за бабочками, а то и за фрисби. Так и затискала бы ее, собаку эту, развалившуюся на зеленой травке, так и чмокнула бы в гладкий, совсем не шипастый нос.
– Думаешь, я не хочу погулять за стеной? – продолжала нашептывать Оля, надеялась, что напряжение отпустит нгурулу и та согласится не скандалить. Оглаживала шипульки по ходу роста, не обращая внимания на мелкие уколы. Гладила и бормотала ласковую чушь, не замечая, что уже не тянется к шее – нгурула сдулась, а под руками все меньше и меньше иголок.
– Тыря, миленькая! – вопль Пашки заставил женщину вынырнуть из грезы. – Какая же ты красавица!
Парень бухнулся на колени рядом с тетушкой и уткнулся лицом в светло-рыжий мех – щена превратилась в щенка-подростка. Она удивленно тарахтела, чуть взвизгивала и с упоением тыкалась почти безопасным носом в щеки то Оли, то Пашки. А те на пару минут забыли о хуторе и проблемах и тискали, мяли, тормошили свою новую Тырю. Таким мог быть смесок борзой и колли, только размером с прежнюю Тырю, читай с мастифа.
Господа маги не выдержали – вылезли полюбопытствовать. Это Оле так показалось, потому что было не до них и их удивлялок. Собаконька! Чудушко! Лапочка шерстяная и ни разу не колючая! Бивень, правда, никуда не делся, и лапы как были, так кожистыми и остались. Ну и фиг ли? Подумаешь, глазки красные! Кто в этом мире знает, какие они, правильные собаки?
Это же какие перспективы открываются!
Глава 36
Абзац на абзаце...
Наврали маги, дороги здесь не везде идеальны.
ebooksa