Похоже, я попал прямо в яблочко, потому что старик позеленел. Но он нуждался в моих услугах, так что пропустил грубость мимо ушей:
— Дело обстоит не совсем так. Просто у каждой профессии есть свои пути и принципы. Помню, когда ваш дедушка грабил могилы в Чанша, слава о его методах далеко разносилась…
Мое лицо, должно быть, перекосилось. Я стиснул зубы:
— Если еще раз вспомните моего дедушку, смотреть ничего не буду!
— Хорошо, хорошо. Больше не буду. Вы просто взгляните, и я немедленно уйду.
Я развернул бумагу и с первого взгляда понял, что это отлично сохранившаяся шелковая книга периода Сражающихся царств. Но это была совсем не та часть, которая досталась дедушке. Этот документ, хоть и относился к достаточно древнему периоду истории, но был подделкой еще более старого свитка. То есть эта фальшивка сама по себе являлась антиквариатом, поэтому ее юридический статус был очень неловким. Я улыбнулся:
— Это созданная во времена династии Хань подделка документа периода Сражающихся царств[13]. Как же объяснить… Это нельзя назвать фальшивкой, но в то же время это и не подлинник. И только Небеса знают, это подделка какого-то существовавшего документа или она просто придумана и не имеет источника? Даже не знаю, что сказать.
— Так она похожа на то, что когда-то украл ваш дедушка?
— Честно говоря, мой дед особо и не разглядывал свою добычу, а потом тот американец выманил ее у него. Я на самом деле не могу вам ответить.
В голове промелькнуло, что мне и так довольно непросто поколебать его уверенность в вещи, которую он ко мне принес, надо добавить на лицо чуть больше искренности. Но старик с золотым зубом, похоже, сразу поверил и вздохнул:
— Это действительно совпадение. Кажется, что если не разыскать украденное американцами, затея собрать все тома не выгорит.
— Почему этот свиток так важен? — спросил я. Его интерес к книге казался мне очень странным и напоминал азарт коллекционера. Но собрать лично для себя все двадцать томов — это невероятная жадность.
— Я на самом деле не так плох, как кажусь вам. И тем более я не расхититель гробниц — только взгляните на мои старые кости. Я всего лишь выполняю просьбу друга. Он действительно эксперт, но я все равно не знаю, чем он занимается. У него свои цели и принципы, — он усмехнулся и покачал головой. — Ладно, хватит расспросов. Пойду я.
И он ушел, не оглядываясь.
Я опустил взгляд и увидел, что продолжаю держать в руках его фрагмент шелковой книги. Приглядевшись, я увидел узор на бумаге. Это было лицо человека, очень похожее на лисью морду. Два глаза без зрачков словно проступали наружу из бумаги, давая ощущение глубины и объема. Увидев это, я резко выдохнул. Такую шелковую книгу я никогда в жизни не видел, это была какая-то невероятная редкость. Я задумался — как только Лао Ян выйдет из тюрьмы, надо будет изготовить несколько подделок, которых мне хватит, чтобы развлечься — и наполнить карман. Я подскочил к двери и выглянул наружу — старик с золотым зубом уже спешил обратно.
Было понятно, что он возвращается за забытой копией. Я рванул обратно в лавку, схватил цифровой фотоаппарат и сделал несколько снимков, а потом, взяв бумагу, вышел из магазина. И у входа нос к носу столкнулся со стариком.
— Вы кое-что забыли, — сказал я.
***
Мой дедушка был грабителем могил в Чанша. Таких как он еще называли «расхитителями гробниц». Причина, по которой он занялся этим делом, довольно прозаична, как говорят нынче, это наследственный бизнес. Когда деду моего деда было тринадцать лет, в Центральном Китае, в Чанша случилась засуха, а следом пришел и голод. Деньги тогда ничего не стоили, на них нельзя было купить достаточно еды[14]. В то время в Чанша не было ничего примечательного, кроме множества древних гробниц. Жители деревни, в которой жила наша семья, добывали сокровища, скрытые глубоко под землей, чтобы выжить. Вся деревня, как один, занималась этим опасным и не совсем законным промыслом. Я не знаю, сколько людей умерло от голода в Чанша в те годы, но в нашей деревни голодающих не было. Расхитители обменивали находки из гробниц на еду у иностранцев — так и выживали.
Спустя долгое время грабеж гробниц стал постоянным заработком, накапливался опыт, создавалась обособленная культура. Во времена моего дедушки уже были строгие правила, образовались кланы и семьи расхитителей. Постепенно сформировались две школы: южная и северная. Наша семья была родом с юга. Южане использовали для исследования гробниц лоянскую лопату, которая и сейчас в ходу у археологов. Самые опытные расхитители могли определить толщину и возраст почвы над гробницей по одному ее запаху. Северные кланы лоянскую лопатку не использовали, они тщательно изучали расположение гробницы и точно определяли ее конструкцию, это называется «определить место погребения по компасу геоманта»[15]. Но северяне — странные. Как объяснить… По словам дедушки, они — непредсказуемые. Они выносят из гробниц все, но потом строят храмы, замаливая грехи из страха перед местью мертвых. Такая традиция считается обязательной. Это напоминает современную бюрократию. У южных кланов не так много правил, расхитители-южане никогда не боялись мертвых. Северяне обзывают южан земляными собаками, говорят, что те портят памятники культуры, а когда обносят гробницу, то обязательно разнесут ее вдребезги, и даже мертвых выкопают и продадут. Южане считают северян лицемерами, ведь грабеж остается грабежом, как его ни приукрась. Между кланами даже случались стычки. В итоге северные и южные кланы поделили между собой территории, на которых имели право работать — нарушение границ не приветствовалось. Сильно различалась и терминология: северяне называли расхищение гробниц «походами», южане использовали образное выражение «ворошить песок». А лоянская лопата была изобретена гораздо позже, но придумал ее выходец с юга. Видимо, потому северяне ее и не используют.
ebooksa