Джан рывком отстранился от меня:
– Пошел к черту
– И не без причины, как мы видим, – сухо откликнулся Исаак.
– Ты можешь так говорить только потому, что понятия не имеешь, каково это – влюбиться.
В глазах Исаака сверкнуло нечто темное. Не проронив ни слова, он развернулся и с полным совком стекла пошел на кухню. Затем оттуда донесся звон и грохот.
Джан тяжело сглотнул.
– Черт. Я урод.
– И еще какой, – согласилась с ним я.
– Спасибо, – проворчал он.
– Но давай честно: у твоей бывшей не все в порядке с головой. Перестань вестись на это дерьмо и забудь о ней.
– Хотел бы я, – пробормотал Джан настолько тихо, что я почти не сомневалась, что он говорил это больше самому себе, чем мне.
Через какое-то время он поднял голову и посмотрел на меня, сузив глаза:
– Сойер, мне нужно тебе кое в чем признаться.
– В чем? – не поняла я.
– Очень может быть, что я все-таки довольно много выпил.
У меня дрогнули уголки рта.
– Да что ты говоришь.
– Нет, правда. А насчет бутылки и Исаака… Это был несчастный случай. Он хотел выключить музыку, я к нему… – он изобразил движение, – а потом она просто выскользнула у меня из руки и со всей силы об стену. – Джан сымитировал руками взрыв.
– Да ничего страшного, – успокоила его я. – Исаак же жив.
Он попробовал встать, но замер на середине движения и снова осел на диване.