– Просто хочу с ним поговорить, – добавила я с горьковато-сладкой улыбочкой.
Уголки его рта еле заметно приподнялись, но это проявление эмоций не задержалось и на долю секунды.
– Знал бы я, что это за чувство, никогда бы в это не ввязался. – Он потер ладонью грудь, как будто болело именно там. В глазах отражались подавленность и печаль – раньше я его таким не видела. От этого зрелища мне самой стало по-настоящему больно.
– Эз, – пробормотала я и подалась вперед, чтобы его обнять. Ему понадобилось мгновение, чтобы ответить на объятие, после чего я сжала его так сильно, как только могла.
Если ради того парня брат даже собирался поговорить с родителями, то для него это в самом деле было серьезно. Обычно Эзра твердо следовал своим планам. Чудо, что кому-то вообще удалось так до него достучаться, как этому таинственному типу.
– Ты все равно можешь поговорить с мамой и папой и рассказать им обо всем, – осторожно предложила я. – В смысле, если чувствуешь, что готов.
Эз сразу замотал головой.
– Нет, – решительно отказался он. – Не так. Это… это неправильно.
Я встретилась с его взглядом, где смешались самые разнообразные эмоции.
– Ладно. Но если захочешь еще поговорить об этом, то всегда можешь прийти ко мне. Ты ведь знаешь это, правда?
Он выдавил из себя улыбку, которая тем не менее превратилась в перекошенную маску.
– Ага. Знаю. – В следующий миг у него зазвонил телефон. Брат вытащил его со сверкающими от злости глазами. А когда увидел, кто звонит, сбросил вызов и запихнул смартфон обратно в карман.
– Все нормально?
– Он не прекращает звонить, потому что его мучает совесть. Полагаю, по моей вчерашней реакции он догадался, как сильно обидел. Но сейчас у меня нет особого желания с ним общаться.
– Понимаю. Немного дистанции не повредит.
Эзра заворчал.
– Это реально паршиво, – пробормотал он.
– Я знаю. Но все будет хорошо, я уверена. А я тебе помогу, – твердым голосом заявила я.
– Провела ночь с Блейком и теперь возомнила себя экспертом в отношениях?
– Тсс, не так громко, – прошипела я и через его плечо бросила взгляд в сторону гостиной. Мамы с папой нигде не видно. Потом я снова повернулась к нему. – Я правда не хочу, чтобы об этом кто-нибудь узнал.