(Не)счастье дракона

Жив? Но как же… Помню, что тварь падала прямо на него! Наверное, маркиз мог отползти в сторону, пока шла воздушная битва, но предпочел остаться на месте. Почему? Почему он это сделал? Ведь Терион так любил жизнь! Он и был самой жизнью! Энергия так и кипела в нем. Дуоли, милый мой братик, он любил эту жизнь, но короля любил больше. Тогда, целуя Тарка, Терри прекрасно осознавал, что монарх не простит, не примет, оттолкнет, в любимых глазах навсегда поселится ненависть и укор. Маркиз знал и все же сделал это, спасая любимого от раздирающей на части боли.

– Дуоли жив, – повторил герцог, понимая, что я все еще не могу поверить в это.

– Терри жив? – прошептала, приоткрывая глаза.

– Посмотри сама, малышка, – усмехнулся Элион, кивнув в сторону, где суетились целители.

Там, на носилках, бледный и осунувшийся, лежал Терион Дуоли. Словно почувствовав мой взгляд, он пошевелил рукой и слабо застонал. Жив! Жив… Вот только Тарк дернулся, как от удара. Взгляд короля заледенел. Монарх выпрямился, расправил и без того широкие плечи, а потом скрылся в портале, так ни разу и не обернувшись.

Судьба – странная штука. К одним щедра, а других обделяет даже самым необходимым. А может быть, все обстоит совсем не так? Может, обделенные люди просто не сумели взять то, что так щедро предлагала им судьба? Не рассмотрели вовремя? Упустили свой шанс? Слабое утешение, но оно вселяет веру, позволяя думать, что у жизни нет любимчиков.

Надеюсь, и Тарк, и Терри когда-нибудь отыщут свое счастье, как нашла его я, ибо нет людей достойнее.

Дальше был переход, тишина покоев, свежесть воды и аромат пены, ласковые губы моего дракона, нежные касания рук и взгляды, полные огня и безграничной любви. А потом ящерица получила свой десерт… и еще один… и еще… Любовь к сладкому оказалась настолько заразной, что и я с нетерпением ждала новых трапез, наполненных чувствами и древним, как мир, истинным смыслом.

– Сэмми, любимая, – шептал он, целуя мою шею, а я напрягалась и ждала продолжения, ибо коварству ящериц нет предела. – Как истинная Аталан, ты должна знать, что мир не может быть в безопасности, пока в нем так мало драконов.

– Предлагаешь задуматься над увеличением популяции? – лениво отвечала я.

– Задумываться поздно, родная. – Муж спускался поцелуями к груди, вырывая из меня томные стоны. – Популяцию давно следует увеличить.

Вот же ящерица! И ведь не поспоришь! Хотя возражать и не хотелось, очень уж сам процесс оказался сладостным.

Прошла неделя. Жизнь наладилась и мерно текла своим чередом. Магия постепенно возвращалась в мир Саатара. Порталы действовали, поля цвели, птицы пели, а люди радовались и строили планы на будущее, которое теперь обязательно наступит. Терри шел на поправку. Об этом ежедневно докладывали целители. Огорчало лишь одно: он никого не хотел видеть. Даже меня… Даже Тарка…

Однажды я потребовала пропустить меня к маркизу, но проще было восстановить завесу, чем пробиться в целительское крыло. И, прекратив тщетные попытки, стала просто ждать, когда же стану для Терри такой же нужной, как и он для меня.

Как-то вечером, ожидая супруга, я сидела в гостиной. И вдруг увидела потрепанный переплет с почти стертыми буквами. Магистр Девор «Драконы. Их магия и основные виды» – скорее догадалась, чем прочла, я. Вот и дождалась книга своего часа, пролежав здесь почти с самого первого дня. А ведь и Терри, и Хоук настоятельно рекомендовали мне ее прочитать.

Открыв первую страницу, я пропала, погрузившись в волшебный мир древних драконов. Насколько же обогатится мир, если к ящерам вернется их магия! Насколько разными способностями они обладали! Лишь черные драконы не утратили своего истинного предназначения. Стражи мира – так называли их когда-то, и так пора назвать их снова.

Последним родом, который утратил свою магию не так давно, был род драконов-перевертышей. В книге смутно описывались их свойства. Дар мог проявляться, а мог спать всю жизнь. Лишь прочитав одну историю, я поняла, как проявлялась их магия.

Когда-то жил юный барон. Хорошо жил, как все драконы. Был весел, хорош собой, излишне самонадеян и крайне любвеобилен. Дамы души в нем не чаяли и соперничали друг с другом, чтобы привлечь его внимание, коим, признаться, барон щедро одаривал многих красоток. Но случайно при дворе короля он встретил прекрасного маркиза и воспылал к нему истинной, страстной любовью. Но мужчина отверг его, как отвергал однополую любовь, испытывая к этому стыд и отвращение. А чувства юного барона оказались настолько сильны, что пробудили древний дар его предков. Двойственные – так называли перевертышей. И не зря. Истинная любовь позволяла блондинке стать брюнеткой, высокой – уменьшиться, а юноше, если таковым было желание пары, вообще превратиться в девушку. И наутро к маркизу вышла прекрасная баронесса.

История поразила меня и заставила задуматься. «Двойственные», писал о таких драконах магистр Девор. Значит, на древнем языке их называли дуоли. Дуоли!

– Хоук! – крикнула я, подскакивая с уютного дивана.