— Ага, — кивнул вояка Варлон. — Хоть в Архске и добрали брони, но та ещё рухлядь. Вот замочим зверян, с них и прибарахлимся.
— Хах, ты как всегда, Вар! — улыбнулся Сурон.
— Чё поделать, приходится изгаляться, хы, — усмехнулся вояка. — Ладно, пора пойти проверить: что там мои, дрыхнут уже чи нет.
— Давай-давай, — подмигнул ему Герсо. — А говорил ни как папашка, хе-х.
— Отвали, — улыбнулся Варлон и, поднявшись, направился к палаткам своего отряда.
Он неспеша прошёл территорию первого и второго отряда, сержантами которых являлись его товарищи: Герсо и Сурон, и достиг расположения своего третьего отряда. Сбавив шаг, Варлон шёл тихо, пытаясь уловить разговоры новобранцев. Не то, чтобы у него была привычка подслушивать в каких-то нехороших целях, наоборот, он пытался понять настроение в коллективе новичков, чтобы завтра перед боем понимать, как именно их подбодрить. Ведь настроение отряда напрямую влияло на его выживаемость, волю к сражению, стремлению выжить. Как бы нелепо ни звучало, но никто не ставил на то, что ополченцы перевернут исход сражения. Конечно нет. Всё для чего они были нужны — сдержать первую волну противника, вот и вся их задача. И вот, когда Варлон с товарищами узнал, что будет руководить в авангарде отрядами ополченцев, а не служивых, то сразу понял — выжить будет сложно. Но приказ есть приказ, а значит нужно подготовиться к самому худшему. И если он, как сержант, успел повидать пугающую жатву войны, то новобранцы завтра столкнутся с настоящим адом. Его же задача сплотить их и придать уверенности.
— Говорят, та крыса была из группы рыжего надоеды и молокососа в маске…
— Точно, я тоже видел, как лопоухий крутился с ними…
— Может кто-то из них его дружок? Глядишь, снова чё-нить пропадёт…
Варлон почесал подбородок, что за время марша стал колючим: «Они обсуждают того неудачливого проныру. Но остальные там, вроде как, чисты. Ладно, здесь вроде не переживают о битве.» — он направился дальше, понимая, что обсуждение недавнего происшествия — обычное дело. Подойдя к другой палатке, сержант снова навострил уши…
— Меч, что выдали, кривой, сапоги на два размера больше, хер его знает как сражаться…
— А у меня на копье трещина у основания, говорил замените, а всем хоть бы что…
«Ясно, — вздохнул Варлон. — Как я и думал, новички переживают за оружие. Ничего, парни, выживите завтра в первые десять минут, и вас будет ждать награда.» — сержант направился дальше, уже примерно понимая, какую завтра речь произнести. Пройдя мимо ещё пары палаток, он убедился, что там новички обсуждали тоже самое: оружие, да группу с рыжим гончаром и мальчишкой в маске. Вот к этому самому юнцу в маске и толстяку сержант подошёл в последнюю очередь:
— У меня живот крутит, — вздыхал гончар.
— От переживания, — ответил кузнец, что тоже ещё не спал. — Выпей воды, Рудольф, авось полегчает.
— Да пил уже, — отозвался рыжий. — Эй, Аполлон, ты уже спишь?
— Уснёшь с вами. Трындите, как бабы в таверне.
— Хо-х, ты как всегда! — усмехнулся кузнец. — Наверняка, хочешь тоже поболтать, но выделываешься.
— Точно! Младшой пытается быть крутым, — усмехнулся Григорий.
После той ночи худоба больше не делал попыток как-то насолить Аполлону, решив, что он — странный и представляет угрозу. Да и на самом деле, Григорий оказался простым парнем, никак не связанным с жуликами или ворами. Просто дурачок.