Я оставил на мягкой коже дорожку из легких, словно крылья бабочки, поцелуев и ощутил на губах соль пролитых из-за моего эгоизма и трусости слез.
– Рита, – выдохнул тише гулявшего по крыше ветра, опускаясь перед ней на колени и бережно обнимая стройные голые ноги.
– Серов, – пробормотала она с горечью в голосе, отчего я снова испытал весь калейдоскоп эмоций от жгучего чувства вины до полоснувшего, будто ножом, раскаяния. – Почему я с тобой как на вулкане? Или как на американских горках? То дух захватывает, то хочется выплюнуть желудок. И легкие с сердцем заодно!
– Ты меня простишь? – смотрел на окутанную таинственным полумраком Марго и горячо молился об амнистии. Ни к кому не привязывался так прежде и никогда не нуждался в помиловании так сильно.
– Учти, это было больно, Антон, – Рита зарылась пальцами в мои взъерошенные волосы, прикрывая веки и пряча за частоколом угольных ресниц отголоски медленно таявшей обиды.
________
*[1] – речь идет о спортивном автомобиле от известного английского производителя
Глава 37
Мой нежный и ласковый мучитель. Сыгравший томительное адажио на натянутых нервах и спровоцировавший шквал эмоций от яркого ослепительного гнева и до душевных терзаний, на которые я думала, что давно не способна.
– Серов, я начинаю сомневаться в собственной адекватности, – хмыкнула, перебирая в задумчивом жесте его волосы и отчетливо понимая, что безнадежно попала. Придушить Антона хотелось чуть меньше, чем час назад, а зубоскалить, наоборот, больше: – Потому что связаться с тобой могла только ненормальная, ушибленная на всю голову личность.
– А ты разве другая? – с легким прищуром спросил мужчина, не спеша поднимаясь с колен и ведя ладонями вверх по моим обнаженным и вмиг покрывшимся мурашками ногам.
– Туше, *[1] – щелкнула его по носу, глотая возражения и совершенно не ожидая, что Серов подхватит меня на руки, перевернет и будет кружить до тех пор, пока я полностью не потеряю способность ориентироваться в пространстве.
Когда меня, в конце концов, отпустили, на ногах я не стояла от слова «совсем», пошатываясь, словно подвыпившая березка на ветру. Так что пришлось позорно капитулировать и принимать предложенную помощь, пряча лицо у Серова на груди. Неконтролируемое тепло электрическим разрядом пробежалось по телу, успокаивая и заставляя забыть и об омерзительном Грацинском, и о предстоящих гастролях. И о телефоне, впопыхах брошенном на пассажирском сидении моего верного железного друга.
Чтобы вскоре катить в неизвестном направлении, устроив голову у Антона на коленях и изредка отвлекаясь на проносящиеся огни. Выводя на черной ткани джинс беспорядочные узоры-дорожки и трепетно ценя такое редкое, но такое блаженное спокойствие.
А потом, стоило только кии затормозить, выскакивать из авто и наперегонки бежать к киоску с мороженым, заказывая себе фисташковое и пробуя у Антона пломбир, политый клубничным сиропом и посыпанный шоколадной крошкой. Потому что чужое всегда вкуснее, правда?
Позволять ловким пальцам стирать остатки сладкого лакомства с перепачканных губ и радостно жмуриться, посылая в длинное эротическое путешествие пытающиеся возродиться из пепла сомнения. И прижиматься теснее к Антону, неторопливо лавируя в потоке таких же расслабленных, разморенных летней жарой прохожих.