Контракт на гордость

– Лерыч, мы ненадолго к воде спустимся, озеро Лизе покажу, – друг кривится от старого студенческого прозвища, как от дольки кислого лимона, и, почесав переносицу, соглашается.

– Только недолго, а то еда остынет, Оксана ругаться будет, – с внутренним удовлетворением замечаю, что и суровая глыба Баранов растекается ванильной лужицей перед супругой, и ни капли его не осуждаю. Потому как Истомина с легкостью могла бы вить из меня веревки, будь она чуть менее прямолинейной и независимой. 

Оставив хозяина базы, мы поворачиваем вправо и ступаем на узкую мощеную тропинку, теряющуюся в зелени и петляющую между деревьями. Я прижимаю Лизу теснее к своему боку, с легкой грустью понимая, как много мы упускаем со всеми этими разборками и треволнениями, весну, например, чуть не проморгали. А природе все равно, что у нас на носу ежегодное собрание и ежеквартальный отчет, у нее вот вишня распустилась и залила все вокруг таким упоительным ароматом, что хочется запечатлеть это мгновение и сложить в шкатулку, чтобы не потерять.

– Лиз, – последний поворот выводит нас к озеру, и мы останавливаемся перед спокойной водной гладью, в которой бликами отражается свет, льющийся из окон как будто игрушечного деревянного домика, расположенного на берегу. Притягиваю Истомину к себе и, сложив руки у нее на животе и устроив подбородок на маленьком остром плече, негромко выдыхаю ей в ухо: – у нас же с тобой все серьезно? Ты не вернешься к Меньшову?

В этот момент время замирает, растягиваясь бусинами на нитке, отдается барабанным боем внутри и заставляет ладони вспотеть. Если бы еще год назад кто-то из пацанов сказал, что от ответа девушки будет зависеть мое настроение и душевное равновесие, я бы послал его голым в тайгу. Вместе с тем, кто бы предположил, что Сашка Волков может бояться быть отвергнутым. Но это я сейчас стою, ковыряя носком кроссовка гальку, и чувствую неприятную дрожь в районе позвоночника оттого, что Лиза ничего не говорит.

Она аккуратно подныривает мне под руку и без единого слова идет к воде, своим молчанием ускоряя мой лихорадочный как при тахикардии пульс. Выуживает что-то из заднего кармана шорт и, широко размахнувшись, выбрасывает в озеро.

– Кольцо, – вернувшись и покачиваясь с носков на пятку и обратно, объясняет Истомина. Ерошит кажущиеся иссиня-черными волосы и прячет лицо у меня на груди, чуть слышно роняя: – не пригодится.

Глава 33

Лиза

Это вечная загадка, как одна и та же

женщина раз за разом сводит нас с ума...

(с) к/ф «Клиника».

Волков, посмеиваясь, пробегается пальцами вдоль моего позвоночника, пока я вот уже пятый раз пытаюсь подняться и накрыть на стол, но сдаюсь под напором местного кухонного тирана. Оксана сердито на меня фырчит, раскладывая драники по фарфоровым тарелкам, и заставляет задуматься, что в роду у нее были если не надсмотрщики за рабами с галер, то укротители тигров точно.

Темно-зеленое трикотажное платье плотно облегает ее фигурку и подчеркивает слегка округлившийся живот, который она с радостью демонстрирует. И я невольно засматриваюсь на ровный румянец, играющий у нее на щеках, и практически не покидающую хорошенькое лицо улыбку.

– Что плохого, если Лиза тебе поможет? – Баранов поддерживает мой хозяйственный порыв, но быстро сдувается под строгим взглядом домашнего деспота, в котором вряд ли больше полутора метров роста.

– Валер, я беременная, а не больная! – судя по всему, этот диалог повторяется каждый день в разных вариациях и проще с неба достать Луну, чем переспорить деятельную Ксеню. – Гости пусть отдыхают.

В компании Барановых вечер пролетает незаметно. Мужчины обсуждают падение рубля и в какие акции стоит вложиться, а я рассказываю Оксане про свое детище – «Кабриолет». Из-за Валеркиной чрезмерной заботы она пару месяцев отрезана от цивилизации. За исключением больницы, под запретом оказались кафе, торговые центры и развлекательные заведения. Потому что там курят айкос, разносят неизвестно какую заразу и вообще «напиши список, я сам все куплю и тебе привезу».

Не сомневаюсь, что приобретающий десяток шампунек, кремов и прочие милые женскому сердцу примочки амбал-Баранов смотрится очень мило. Но меня от подобной опеки скрутило бы уже на третий день. На четвертый день я бы полезла на стену, ну а на пятый начала бы бросаться на всех, кто находится в радиусе десяти метров. Надеюсь, что Волкову никогда не придет в голову мысль меня запереть.

– Ксюнь, мы в баню, – как следует перекусив, Валерка выкатывается из-за стола и ласково треплет жену по макушке. Нетерпеливо тащит за собой Сашку и напоследок озорно подмигивает мне, будя подозрения, что мою скромную персону в парилке обсудят вдоль и поперек.

Проводив супруга влюбленным взором и наотрез отказавшись от моего содействия, Баранова хвастается подарком мужа, избавившим ее от множества хлопот, и загружает грязные тарелки в новомодную посудомойку. Всовывает мне в руки термос с чаем и, прихватив два пледа, идет во двор – к стеклянному столику и двум плетенным креслам из ротанга (материал, представляющий собою очищенные и высушенные стебли каламуса, или ротанговой пальмы, используемый для изготовления плетенной мебели – прим. автора).