— Какой-то странный синюшный цвет. Как будто его сутки назад закололи. И это… на шее красные пятна.
— А это что?
— Не знаю. Может быть, душили. В общем, только после вскрытия картина, может быть, как-то прояснится.
Пока они разговаривали, прибыли еще помощники. Труп унесли. Позвали понятых и начали обыск.
— Товарищ лейтенант! Тут сосед!
Это вернулся Дугин. Рядом с ним стоял пожилой мужчина с седым венчиком вокруг лысины. С вполне интеллигентным лицом.
— Я из пятьдесят первой квартиры. Березкин Николай Степанович. Ныне пенсионер.
— Хорошо знали соседа?
— Ну, не так, чтобы… Закадычными друзьями не были, но захаживали друг к другу. Знаете, по-соседски. Там, соль, спички, шкафчик помочь прибить. Я у него книжки брал. Библиотека у него замечательная. В кабинет-то заглядывали?
— А как же? Даже не верится, что кто-то это может прочитать.
— Да. Петр Ильич читал много. У него там какая-то метода… Как-то он мне рассказывал…
— А что это вообще за человек?
— О! это великий человек.
— В смысле, ученый?
— Во всех смыслах… во всех смыслах, молодой человек.
— У него там книги на иностранных языках. Он их читал?
— А как же! Он почетный член многих иностранных академий.
— И часто бывал за границей.
— Не скажу, чтобы часто… По роду своей профессии…хотя профессии — это не верно. Это его призвание. Так вот, по роду своего призвания он нуждался в уединении, тишине. Он скорее был домоседом.
— Понимаю, философия… И всё-таки кто-то же у него бывал: родные там, знакомые, коллеги?