Утро следующего дня началось с проверки тети на дар. Если бы она была каким-нибудь термометром, то я бы заключил просто — заполненность ниже середины. Решил оставить передачу сил на сегодняшнюю ночь. Тогда все пройдет намного проще, тетя заснет и не будет дергаться из-за непонятного магического феномена.
Я надел чистую выстиранную форму (все-таки в совместном проживании с любящей тебя женщиной есть определенные плюсы), вышел на улицу и замер. Хотя бы потому, что здесь собралась вся команда.
— Это что тут за несанкционированный митинг?
— Мы проведать тебя пришли.
— Можно в дверь постучать, — усмехнулся я. — Не всегда, но довольно часто ее кто-нибудь откроет. Давно стоите?
— Чуть больше часа, — ответил Никитка. — А стучать неудобно было, нас вон сколько.
— Я говорила, что мы все внутри не уместимся, — поддакнула Лиза. — Лучше скажи, как ты?
— А как я выгляжу? — ответил вопросом на вопрос.
— Хорошо выглядишь, — честно признался Никитка. — Я вот футболку не догадался постирать. Мама обычно по воскресеньям стирает, а сегодня…
— Да заткнись ты уже, холера, — ткнул его кто-то.
— Ну что, так и будете мяться или пойдем на стадион? Там должны «Чекуши» доигрывать.
— Да там неинтересно, — махнул рукой Фима. — В три мяча вели, когда мы уходили.
Мы медленно двинулись к проспекту. Постепенно первая робость футболистов прошла, а разговор оживился. Хотя я периодически и ловил на себе косые взгляды, мол, все ли в порядке, не хромает? А если честно, хромать очень хотелось. Нога противно ныла. И ведь обезболивающего никакого не выпьешь, и «заморозку»[10] в этом мире еще не придумали.
Но ничего, несмотря на легкую боль нога постепенно расхаживалась. И правильно. Пусть она хоть на части разлетится после, но матч отыграть я должен. Иначе быть не может.
На подходе к стадиону мы встретили полицейских. Они вежливо разворачивали дворян, досадливо разводя руками: «Прощенья просим, сударь, мест больше нет». Простолюдинов порой отгоняли банальными пинками и угрозами. Но что важно, ни тех, ни других на стадион больше не пускали.
И когда я оказался внутри, то понял, что стало тому причиной. Все было забито до отказа. Даже проходы внизу заполнены стоячей публикой. Никитка вытаращил глаза и ткнул куда-то пальцем, указывая в сторону центральной трибуны. И тут же получил по вытянутой руке от Фимы.
Я друга понял. Тыкать в человека некрасиво. А тыкать в Государя-Императора — хорошая возможность остаться без пальца. И это у них еще телесные наказания отменили.
— Не знал, что Его Величество футболом увлекается, — протянул Вадим.
— Угу, с очень недавнего времени, — хмыкнул я.
Аккурат посередине центральная трибуна была огорожена Конвоем, а затем еще оцеплена жандармами. Чтобы ни одна муха не пролетела. Его Величество был в компании брата, Разумовского, Максутова, какого-то толстого дядьки в очках и Вестника.
ebooksa