Застенец 2

Ноги сами понесли меня к ней. Не существовало больше ни зрителей, ни стадиона, ни «Пажей». Только Дмитриева, находящиеся в истерике мои пацаны и я, все время кричащий Лизе: «Ты сама! Ты сама! Ты сама!».

Что-то происходило вокруг, кто-то подходил, жались чьи-то руки. Вроде даже Шелия похлопал по плечу и поздравил с победой. Единственное, что я точно запомнил — гневный взгляд Императора.

Глава 18

Происходящее после финального свистка походило на какое-то безумие. Часть зрителей прорвалась на поле, несмотря на все старания полицейских. Но к моему удивлению, каких-либо беспорядков удалось избежать. Простолюдины будто бы сами не знали, что делать. И после крепких (даже чересчур) похлопываний по спине и плечам начали по очереди качать всех футболистов «Петербургских крыльев». Не удалось избежать подобной участи даже Дмитриевой. Вот тебе и равноправие, за которое надо бороться. Хотя, судя по довольному лицу Елизаветы Павловны, подобное отношение ей очень даже понравилось.

В толпе промелькнул Фимин отец. Обычно уставший, иссушенный житейскими проблемами, сейчас он улыбался. И, можно сказать, выглядел вполне радостным. Вот что футбол животворящий делает.

Довольно скоро порядок все же удалось навести. Вновь появились судьи — главный вместе с резервными. Следом шел в дорогом гражданском костюме какой-то лысоватый пузатый дядечка лучащийся счастьем, а за ним и сам Император. Ну, правильно, не зря же приходил. Можно теперь и речь какую-нибудь толкнуть.

Его Величество говорил долго. О необходимости развивать спорт, о важности футбола, как и других видов физического воспитания в это сложное время, о каких-то планах какого-то ведомства по чьему-то там улучшению. В общем, на мгновение мне даже показалось, что никакой он не Император. Рядовой губернатор, отчитывающийся об открытии очередного манежа или поля.

Наверное, сыграло свою роль и мое личное отношение к Его Величеству. Пацаны смотрели на Божьего помазанника как на нечто сакральное, святое. Даже Дмитриева приосанилась. Не каждый день подобное случается. А я видел стареющего самовлюбленного мудака, опьяненного властью и не любящего проигрывать.

На церемонию награждения Император не остался. Похлопал, держа свои белоснежные перчатки, будто бы сам себе, а после через широкий коридор жандармов вместе со своей свитой удалился. И на меня не взглянул.

Теперь слово взял тот самый пузатый дядька. Как я понял, начальник некоего спортивного департамента, который этот турнир и устроил. В целом, мужичок мне понравился. Говорил мало и по существу. Судя по взгляду, происходившее здесь было ему явно по душе, и номер он не отбывал.

Дядька поздравил «Чекуш» с третьим местом, надев на каждого медаль. Затем перешел к «Пажам». Причем многие из «новеньких» демонстративно снимали награду после того, как организатор отходил. И наконец очередь дошла до нас.

Физиономии моих парней светились от счастья. Казалось, они сами не до конца верят в то, что произошло. И лишь когда нам принесли небольшой, но очень тяжелый кубок, в отличие от той жести, которую вручают в моем мире, они оживились. Я взял трофей в руки, выждал паузу и под крик команды: «Петербургские крылья!» поднял над головой. А после передал по рукам, чтобы каждый мог прикоснуться к кусочку победы.

Домой я ехал совсем опустошенный и вымотанный. Ноги ужасно болели, голова не соображала, а тело казалось ватным. Единственное — с лица не сходила глупая улыбка. И даже недобрый взгляд следующего за мной Черевина не мог испортить настроения.

Зато смогли домочадцы. Как только я переступил порог собственного дома, ко мне кинулся бледный как простыня Илларион. Он беззвучно шлепал губами, но никаких звуков не воспроизводил. Я даже всерьез забеспокоился. Не инсульт ли у него?

Но слуга хоть и волновался, а двигался вполне сносно. И все время указывал на кухню. Пришлось туда пройти.

Вокруг стола с самыми серьезными лицами сидели тетя и Пал Палыч. Судя по нетронутому чаю в чашках и тонкой пленке сверху, сидели довольно давно. Все внимание обитателей дома оказалось приковано к двум белым конвертам посередине. На которые тут же и стал тыкать Илларион.

— Вот… — наконец произнес слуга. — Четверть часа назад принесли.

Оба конверта с печатью дома Романовых. Только на одном он был с короной, на другом — без. Начал я, соответственно, с того, что попроще, оставив сладкое на десерт.

Письмо оказалось от Его Высочества Владимира Гергиевича Романова, который приглашал меня и тетю на свой день рождения. Учитывая, что видел я его один раз, то вряд ли кузен Императора делал это по доброте душевной.

Открыв второй конверт я убедился, что именно так дело и обстоит. Его Величество поздравлял меня с победой в споре и рассчитывал увидеться на скромном фуршете брата. Где надеялся рассчитаться с долгом.