– Я промолчал, князья поступили так же. Твоему батюшке уже тогда стало плохо, я не решился сказать, что всё могло быть подстроено. Он бы не успокоился, пока не нашёл виновника.
Благодарно сжимаю ладонь друга, которая продолжает лежать на моём колене.
– Яра, у тебя есть идеи, кто это сделал?
– Догадываюсь, – тихо отвечаю я.
– Твои сёстры? – с разочарованием спрашивает Илья, на что я отрывисто киваю.
– Они злопамятны, но вряд ли так жестоки. Скорее всего, просто хотели, чтобы я опозорилась, – зачем-то защищаю их я. Если это действительно дело рук Миры и Василисы, то оправдания им нет, но всё же я не хочу верить, что сёстры готовы меня всерьёз покалечить. – Хотя кто знает. Теперь-то я им точно не соперница, – с горечью добавляю я и тяну пальцы к повязке, но друг перехватывает мою ладонь.
– Оставь. Чем меньше будешь трогать, тем быстрее заживёт.
Илья остаётся ещё ненадолго. Отворачивается, пока я снимаю кафтан и забираюсь под одеяло. Болтает со мной немного, рассказывая, что все переживали обо мне, выдумывает, уверяя, что дальше всё будет хорошо. Что у меня никакого шрама не останется, а отец-князь встанет с постели здоровым как ни в чём не бывало. Знаю, что Илья врёт, но прикрываю глаза и не перечу, впитывая желанную ложь.
Глава 9
Со случившегося прошло шесть дней, и до моего совершеннолетия остаётся меньше недели. До приезда гостей я ещё предвкушала это событие как нечто поистине желанное, предчувствовала долгожданное чудо. Но теперь всё иначе. Я не верю, что что-то способно изменить произошедшее.
Отец вновь встал с постели, но он похож на бледную тень себя прежнего, слабеет день ото дня, словно каждую ночь стареет на несколько месяцев. Он дал своё благословение на брак Миры и Василисы. Сестрицы больше не смеются, понимая серьёзность ситуации. В один из дней они ходили за мной и молили о прощении, говорили, что знали: лук старый, но не хотели, чтобы со мной случилась беда. Я выслушала оправдания, но не увидела ни единой слезинки в их глазах. А когда поняла, что сожалеют они не о том, как поступили со мной, а о том, что последствия отразились на отце и их собственных жизнях, то с небывалой злостью захлопнула дверь своей комнаты перед их лицами.
Отец торопит Владимира и Исая, просит быстрее устроить свадьбы. Он уже не скрывает, что осталось ему немного. Боится, что не успеет о нас позаботиться. С горечью понимаю, что теперь, даже если Василиса с Владимиром уедут обратно в Истрог, то Мира и Исай точно останутся здесь. Встанут во главе нашего княжества, а Исая признают ренским князем. Значит, моё будущее в руках средней двуличной сестры и переменчивого князя, который часто смотрит на меня пристальнее, чем стоило бы тому, у кого есть невеста. Взгляд у него испытующий, будто ждёт или ищет во мне что-то, но никак не может найти.
За прошедшие дни Исай больше ни разу не сказал мне какой-либо колкости, даже наоборот. Вежлив, тактичен и заботлив сверх меры, но спасает меня Илья, который тоже почти всегда рядом.
Повязки сняли на пятый день. Я пытаюсь не сильно морщиться, глядя на своё отражение в зеркале. Рана оказалась аккуратной, но достаточно глубокой, чтобы в будущем оставить заметный шрам. Зашитый порез ярко-красный, тянется странной дугой от линии нижней челюсти по скуле к виску. Вокруг раны обширный синяк в красно-фиолетовых оттенках. Мне нежелательно улыбаться или плакать, чтобы не тревожить мышцы, но от боли лицо и так онемевшее. Правый глаз видит расплывчато, и пока неясно, станет ли лучше.
Сегодня утром я собралась сама: надела чёрное нижнее платье с едва заметной вышивкой тёмно-серыми нитями, а сверху платье с широкими рукавами чуть длиннее локтя. Наряд красивый, из дорогой сине-золотой парчи, украшенный речным жемчугом. Весь день я ношу его, но каждый раз, растерянно проводя рукой по ткани, не уверена, чувствую ли что-то кроме отчаяния, хотя ради отца притворяюсь, что всё хорошо. Только волосы оставила распущенными, так хоть могу скрыть шрам за чёрными прядями, если опустить голову вниз. Нельзя ходить в таком виде, но отец понимает, и остальные тоже оставляют замечания при себе, терпеливо ждут, когда мой синяк сойдёт.
Всеслав, как и обещал, рассказал мне о своих наблюдениях. Поделился, что если отец перестанет так тревожиться, то у нас точно будет ещё полгода вместе. Но для меня эта новость стала как невиданный снег в середине года. Как я ни пытаюсь представить этот срок, ничего не получается. Сознание отказывается соглашаться, что под конец следующего лета я останусь одна. Илья изо дня в день утешает меня как может, и его нереалистичное, порывистое обещание всегда быть рядом – единственное, что удерживает меня от погружения в отчаяние с головой.
– Ты сегодня особенно красива, Яра, – устало улыбается отец, а я пустым взглядом рассматриваю своё платье. Я пришла к нему в комнату перед сном, чтобы немного провести время вместе и дать лечебный отвар. Теперь я прихожу сюда каждый вечер вместе с сёстрами, но остаюсь дольше всех, жду, пока отец уснёт. – Мужа я успею тебе найти. Не волнуйся об этом.
Проглатываю желанный ответ, аккуратно улыбаюсь, не тревожа раненую щёку. Отец выпивает отвар, и я отставляю пустую кружку в сторону.
– Ты не мужа мне ищи, а сам поправляйся.