Ещё предстоят три дня молитв, чтобы богиня приняла её к себе сразу, даря сестре новую, лучшую жизнь, чтобы сестра не ожидала, как многие, где-то между мирами. Но моя голова гудит, а коридоры накреняются, когда я только пытаюсь подумать о своих обязанностях.
Моя сестра, о которой я должна была позаботиться.
А она даже не дожила до окончания своего обучения.
Сёстры меня не трогают, но я физически чувствую, как некоторые ходят за мной, рвутся вперёд, чтобы как-то утешить, но Ирина знает меня лучше всех и не подпускает их близко. Она знает, что я бываю на грани, когда злость может захватить меня с головой. Но она никогда не видела, как меня накрывает горе. Хотя до этого дня я и сама не знала себя в этом состоянии, пока зрение вдруг не стало чётким, а воздух пронзительно морозным, когда я подумала о мести.
После заката, когда все думают, что я сплю, я уже собираю вещи. Я с трудом осознаю, куда иду и что делаю, но тело двигается на автомате, прекрасно зная расположение коридоров. До Ашора – столицы Серата – четыре дня пути на коне, если гнать животное. Но я планирую, в каких деревнях по дороге смогу сменить коня. У нас почти нет брони в оружейной, поэтому я надеваю обтягивающие плотные штаны, чёрную рубашку и свой кафтан тёмно-красного оттенка с чёрной отделкой. Если уж встречать смерть, то почему бы не надеть лучшее?
Из оружия я вешаю на бёдра два длинных кинжала и любимый средний меч. Утеплённую алую мантию я с силой и отвращением сжимаю в руке – я бы предпочла что-то чёрное, но во всём храме мантии только алые.
– Собираешься меня остановить? – холодно спрашиваю я Ирину, когда она преграждает дорогу моему коню.
Она перехватывает меня буквально за пятьдесят метров до выхода с территории храма. А дальше лес, поля, Ашор и мой кинжал в шее светловолосого принца Серата, которого когда-то любила моя сестра.
– Агата, ты же знаешь, что мы не убиваем людей по собственному желанию.
– Раньше и люди не смели поднимать руку на Мару. Всё бывает в первый раз.
– Анна сказала, что он – принц, Агата, – Ирина кутается в свою мантию, снег хрустит под её сапогами.
– Короли и принцы умирают от меча и истекают кровью так же, как и любой другой человек.
– Как и Мары… – наставница грустно качает головой, и я понимаю, что силой в храме она запирать меня не станет, но всё равно пытается переубедить.
– Кто-то посмел поднять на нас руку в первый раз. Ты уверена, Ирина, что в следующий раз жертвой буду не я? Или ты? А может, какая-нибудь следующая десятилетняя Мара?
Ирина не отвечает, поджав губы. В последние годы это и вправду стало заметной проблемой. Мы делаем свою работу тихо и быстро, избавляя Аракен и Серат от нечисти раньше, чем они успевают кому-то навредить. И люди начинают думать, что вовсе нет никакой нечисти, что и Мары не нужны. Подношений всё меньше, люди не желают делиться своим добром, потому что страх их больше не караулит в тени деревьев или глади водоёмов. Люди с трепетом передают легенды о знаменитых Марах вроде Сильвии, убившей двух бесов, или Ольге, что умерла, защищая деревню в Серате от призраков, чьё количество выросло из-за голодной зимы. Но на нас смотрят как на бледную тень былого величия.
– Тебе не выстоять. Не подобраться к принцу, не преодолеть всю их охрану.
– Я знаю, поэтому и еду одна.
– Агата, – впервые я слышу мольбу в голосе Ирины, а ведь она мне словно мать, и мне так жаль её расстраивать.
На мгновение я начинаю колебаться, не желая причинять ей боль, но потом вспоминаю об Анне. Где же была наша богиня все эти дни? Может, я приеду в столицу и узнаю, что она уже наказала принца, убив его, и сейчас терзает душу предателя?
– Он! Попытался обесчестить её! А потом ещё и ударил ножом! – зло выплёвываю я, но потом смягчаюсь, зная, что Ирина ни в чём не виновата. – Это было последнее, что я обещала Анне. И я не нарушу своего обещания. Передай остальным сёстрам, что я люблю их. И сделала бы то же самое для любой из них.