– Вы с ним близки? – Я упираю локти в стол и кладу подбородок на руки, мило улыбаясь, всем видом показывая, что готова выслушать увлекательную историю, раз уж мне отсюда не уйти, пока он не доест.
Аарон поднимает на меня растерянный взгляд и начинает неловко кашлять, прикрывая рот рукой. Не знаю, что его так удивило, но я только больше расплываюсь в улыбке.
– Не… не особо, – выдавливает он, когда кашель прекращается. – С десяти лет я виделся с ним мало. Родители хотели, чтобы я стал ближе ко двору, считали, что моё место возле короны, поэтому всегда отправляли учиться в столицу. Домой я возвращался раз в несколько лет, и то на короткий срок.
– Твои родители погибли?
– Да.
– А брат?
– Брат жив и живёт в нашем поместье под присмотром дяди. В последний раз я виделся с ним, когда Даниил ездил за тобой, а еще год назад я на четыре месяца уезжал домой. Слышал вести, что дядя захворал. До этого я виделся с ним сразу после смерти родителей, приезжал его проверять.
– Ты любишь своего брата? Или вы слишком отдалились?
– Люблю, он и дядя – единственная семья, что у меня осталась.
– А какой у тебя дядя? – тут же задаю я новый вопрос.
Молодой человек внезапно хмыкает, вновь принимаясь за еду. Я терпеливо жду, пока он всё прожует.
– Дядя у меня хороший человек, но несколько лет своей молодости жил на широкую ногу, ни в чём себе не отказывая. К счастью, денег у нас достаточно, но, когда я понял, что мне придётся оставить брата на попечение такого разгильдяя, я переживал. Но, к моему удивлению, наше поместье всё ещё цело, а он оказался достойным опекуном. Долгое время он был одиночкой, семью так и не завёл.
– Ты ведь завершил обучение в академии. Почему не вернёшься к брату?
– Пока не могу, у меня есть причины задержаться в Ярате.
Аарон замолкает, продолжая завтракать. Я ещё какое-то время пристально наблюдаю за ним, ожидая продолжения, но он делает вид, что не замечает моего внимания. История у него вышла скудная, я ожидала что-нибудь поподробнее, но не рискую расспрашивать ещё больше. Всё-таки мы не друзья, это его жизнь, и я не имею права в неё лезть. Ко мне с расспросами он тоже не лезет. Но почему-то внутри поднимается разочарование, я откидываюсь назад на спинку стула, задавая вопрос, который не планировала когда-либо задать. По крайней мере, не в той форме, в которой он вырвался из моего рта:
– У этой причины, случайно, не карие глаза и приятный смех?
Аарон опять не доносит ложку до рта и с недоумением поднимает на меня взгляд. Глаза бегают по моему лицу, вижу, как он усиленно пытается понять, о ком я говорю. Ему требуется около десяти секунд, и только потом появляется осознанность в глазах. Парень медленно опускает ложку в почти пустую миску.
– Что скажешь, если у этой причины милый смех и светло-голубые, почти прозрачные глаза? – уголки его губ дёргаются вверх.
– Скажу, что это бред.
– Вот и на твоё предположение я отвечу тем же. Но мне приятно.