Мара и Морок

Я была терпеливой и спокойной, делала всё, что они хотели.

Позволила заковать себя в кандалы и играть, как с марионеткой.

Позволяла обнимать меня, наряжать как куклу и кормить меня обещаниями.

Терпела боль и заботилась о Николае, чтобы потом его так глупо зарезали в собственной кровати.

Мои кисти всё ещё обильно покрыты кровью Николая, поэтому я вырываю одну руку, сдирая кожу с запястья. Мне чертовски больно, но ярость сильнее, когда я бью одного охранника локтем в лицо, второго намеренно бью между ног. Специальная защита его спасает от серьёзных увечий, но не от боли, и он сгибается. У третьего я выхватываю кинжал и раню его в руку. Этот коридор недостаточно просторный, чтобы нам развернуться; вижу, как бежит больше солдат навстречу. Они со всех сторон, я горько усмехаюсь своей повторяющейся судьбе вновь быть убитой во дворце.

Я не могу себя заставить убивать солдат, чьи лица уже запомнила, с кем здоровалась ещё несколько часов назад. Поэтому я уклоняюсь, раню не смертельно, одного бью головой об стену, и он теряет сознание. Я продолжаю бороться, зная, что выйти отсюда мне не удастся. Мне стоит просто остановиться, пусть бросят меня в темницу или пусть вернут меня в могилу, хуже, чем было, со мной уже не случится. Но я не могу остановиться, моё сердце колет и сжимается от разочарования, и я не могу унять эту боль. Кто-то хватает меня сзади, сдавливает мне шею, приподнимает над полом, перекрывая воздух. Кто-то, кто знает меня достаточно хорошо, чтобы знать, что воздух не имеет значения, но я, как и обычный человек, имею чувства. Паника от удушья накрывает меня, и перед глазами пляшут чёрно-жёлтые пятна. Держащий выворачивает мне руку с кинжалом, я роняю его и цепляюсь за сдавливающий моё горло локоть. Из глаз льются злые слёзы, когда я слышу холодный голос Аарона:

– Успокойся. Ты нужна принцу живой.

Я вспоминаю, как он впервые сказал, что мне здесь ничего не угрожает, как массировал мою ладонь, зная о моих приступах паники. И его я ненавижу больше всех, потому что доверилась легче, чем кому-либо в этом дворце. Доверила ему свои слабости. Я тянусь руками назад, желая пальцами выдавить его изумрудные глаза, но успеваю только коснуться его подбородка и губ, он сдавливает горло сильнее, и тело становится ватным, а я проваливаюсь в темноту.

Я прихожу в сознание, находясь в мрачной темнице, не зная, сколько времени прошло со дня смерти короля и Николая. Со дня, когда Даниил, Аарон и Елена показали свои истинные лица и намерения. Моя камера небольшая, но, к счастью, достаточно чистая и сухая. Холодный каменный пол покрыт свежей соломой, есть узкая койка с покрывалом из грубой шерсти. Они оставили мне небольшой таз с ледяной водой и тряпкой, чтобы я могла смыть с себя кровь. У моей камеры нет охранников, но я слышу их тихие голоса и шаги где-то вдалеке.

Даниил теперь король, и он поместил меня куда-то под землю. Здесь нет ни одного окна, я не могу разобрать, день сейчас или ночь. И чем больше будет проходить времени, тем сильнее я потеряюсь в сутках, а потом и в сезонах. Здесь вообще мало света, за исключением того, что дают одинокие факелы где-то в стороне. Напротив и по бокам меня ещё камеры, но все они пусты.

Они специально посадили меня как можно дальше ото всех. Чтобы я не могла ничего понять или узнать. И неизвестно, сколько они продержат меня здесь. Я холодею, а ладони покрываются потом, когда понимаю, что не старею и Даниил может продержать меня так бесконечность, пока не добьётся от меня полной покорности или пока я не сойду с ума. Уверена, что однажды я начну умолять о солнечном свете. Или меня сюда посадила Елена в качестве мести за мою дружбу с Аароном. Поставила ли она кого-то следить за мной, чтобы узнать, что мы стали ближе, или просто догадалась?

Я смываю с лица и рук кровь принца, о котором заботилась. Промываю глубокую ссадину на лбу и содранные участки кожи на запястье. Здесь холодно; закончив, я забираюсь на скрипучую кровать и кутаюсь в тонкое одеяло. Я вжимаюсь в угол в самые тёмные тени, вспоминая каждое событие, анализируя, что я упустила. Был ли момент, когда Даниил показывал свои истинные намерения, а я просто не разглядела его плана? Или изначально он не планировал убивать брата, а Елена пошла на поводу у эмоций?

Но чем больше я думаю о том, с какой лёгкостью девушка вогнала нож в сердце человеку, что читал ей сказки перед сном, тем больше злости клокочет во мне. Её так много, что меня трясет. Я останавливаю себя, только когда замечаю, что скриплю зубами от жажды сломать хрупкую шею принцессы собственными руками.

Может ли война быть причиной всему этому? Всё шло к убийству Северина. Я хотела этого. Елена хотела этого по той причине, что он её отверг. Даниил тоже хотел, но почему, я не знаю. Какова его причина ненависти к Серату? Король и Николай войны не хотели изначально. И тут на руку отравление старшего наследника, тут как раз нашли сератианца, что признаётся в покушении. И вот король Дмитрий тоже желает смерти Северина и хочет уничтожить Серат.

Но всё рушится, когда в себя приходит Николай, утверждающий, что Северин ни при чём. Николай, который категорически против войны. Он был бы в состоянии убедить отца не трогать последнего из рода Ласнецовых. Это ли причина? Яростное желание Даниила стереть Серат с лица земли, пройтись по их землям войной, проливая кровь? Или он так сильно хочет отомстить за то, что Северин отверг Елену?

Я трясу головой, чувствуя, словно в темноте шарю в поисках верного ответа. Он где-то рядом, я чувствую его присутствие, но никак не могу ухватить. Все предположения подходят, но все кажутся какими-то недостаточными.

Я что-то упускаю.

Сам ли Даниил отравил Николая? Но ради чего? Чтобы склонить отца к войне или добиться выделения денег на план, где он хотел поднять меня? Я зачем-то ему нужна, но его планы подпорчены несдержанностью сестры.

Под весом вопросов, на которые у меня нет ответа, я проваливаюсь в дрёму, а потом засыпаю глубоким сном.

Я просыпаюсь всё в той же темноте. Вокруг стоит тишина, которую изредка нарушает потрескивание факелов и звук капель воды. Похоже, они падают в соседней камере. Кто-то приходил, потому что таза с окровавленной водой больше нет. Я не знаю, сколько проспала, потому что вокруг ничего не изменилось. Теперь я тщательно ощупываю и обыскиваю свою клетку, пытаясь найти какое-то оружие, одежду, подсказки, шатающийся камень, хоть что-нибудь. Но ничего не нахожу, кроме грязных тряпок под кроватью и нескольких деревянных щепок. Они настолько непрочные, что даже не подойдут, если я захочу ранить стражника в глаз. Я дёргаю свою решётку, ощупываю замок, но не нахожу никакого решения.