– Верно, – согласился Раян. – Но у нас ещё есть знания о военном искусстве. Император хотел убедиться, сумеем ли мы пролить кровь, когда это может понадобиться. А у него как раз были проблемы с разбойниками в провинции Северного Близнеца.
В храмах убийство из собственной прихоти считается грехом. В других случаях: при самообороне, защите людей или границ, поддержании порядка – это позволительно. Однако Раян и Риша всё равно поморщились, вспомнив о произошедшем. Атмосфера былого веселья испарилась, отравленная неприятным разговором, но Сэён перевёл тему, не позволив настроению окончательно испортиться:
– Риша, расскажи-ка подробнее, как Раян отклонил любовные признания принцессы? Или ей удалось украсть его невинность?
Шин и Минсу согнулись от нового приступа хохота, Джун поддержал их смешками. Я закусила губу, пытаясь сдержаться.
– Пошёл вон из моего павильона, – моментально отреагировал Раян. Он бросил фразу беззлобно ровным тоном, но одновременно с этим схватил со стола сливу и швырнул в друга.
Сэён с наглой улыбкой поймал фрукт и вонзил в него зубы. Шин всё продолжал хохотать громче остальных, когда в павильон бесшумно вошёл ученик и оставил перед Раяном миску с маленькими цитрусовыми фруктами, похожими на мелкие продолговатые апельсины.
– Это же кумкват! Я любил его в детстве! – улыбнулся Джун и потянулся к фруктам, но получил предупреждающий удар по кисти от Раяна.
– Не ты один.
Хранитель выпрямился, взял один кумкват, разорвал пальцами, вытащил несколько косточек и с тем же почти равнодушным выражением лица протянул мне. Я уставилась на предложенный фрукт во все глаза, будто Раян протянул мне не кумкват, а наставил на меня нож.
– Я не врал, Ашарин. Можешь проверить.
Я не ела свежий кумкват очень давно. У наместницы на него слабая, но аллергия, поэтому слуги не закупают его и ничего с ним не готовят. Я попыталась вспомнить вкус, но в памяти всплыл разве что цитрусовый аромат, схожий с мандарином.
– Я и не думала, что ты врал. Поэтому не нужно…
– Бери, – приказал Раян.
Мне ничего не оставалось, кроме как послушаться. Все следили, как я с опаской положила кумкват в рот и принялась жевать. В павильоне повисла напряжённая тишина, все ждали от меня какой-то реакции, тем самым сильнее сбивая с толку. Сладкий вкус растёкся по языку, и воспоминания вернулись сами собой. Я не могла припомнить, когда его ела, что делала в этот момент, но была уверена, что знаю этот вкус и что я действительно любила его. Не дождавшись вердикта, Раян принялся чистить следующий.
– То есть это только для Аши? – обиженно пробубнил Джун. – Я ведь тоже люблю кумква…
– Да жуй ты, – беззлобно отозвался Раян, заталкивая почищенный фрукт Джуну в рот.
Шин, Минсу и Сэён опять принялись хохотать.
– Очаровательно. Раян пытается скрыть, но он скучал по своим малышам, – сквозь смех выдал Сэён.
– Ашарин заявила, что забыла, какой была в детстве, – поправил Раян, продолжая чистить фрукты и отдавать по одному то мне, то Джуну.
– Что?! – воскликнула Риша, подавшись вперёд и глядя на меня с изумлением. – Ты по-прежнему не помнишь, как Раян нянчился с вами двумя?