Мальта дожидается наших согласных кивков и продолжает:
– У каждого, владеющего каким-либо талантом, помимо основных стихий могут проявляться и дополнительные способности – побочные Дары. Сила их проявления также варьируется. Потомки Исара, например, иногда обладают предвидением. Это умение не настолько полезное, как может показаться, – моментально отметает назревающие вопросы старуха. – Нельзя по щелчку предсказать то, что хочешь. Дар просто накатывает. Кто-то видит вероятное будущее во снах, кто-то средь бела дня. Те, кто сильнее, в состоянии управлять своим Даром, слабые же становятся его жертвами. Видения приходят к ним, когда захотят. Сами. Иногда каждый день, а иногда – всего раз за всю жизнь. Теренс обладал совсем слабыми способностями. Он, бывало, управлял ветром под воздействием сильных эмоций, но не осознавал этого. А прозрения, как я узнала, приходили лишь пару раз, но тогда он подумал, что это галлюцинации. Как бы то ни было, он был носителем Дара, и Смотрители это почувствовали.
Внутри меня что-то сжимается.
– Он погиб из-за меня, – я не спрашиваю, а утверждаю, потому что знаю ответ.
– Да.
– Он предвидел, что разбойник нападёт на меня сзади, и решил… предупредить?
– Да, – исарийка шепчет это единственное слово так тихо, что я едва могу его расслышать. – Не печалься о нём. Он выбрал свой путь, а вот нам ещё предстоит разобраться со своим.
Я чувствую такое отвращение к себе, словно своими руками убила Теренса. Может, меня преследует злой рок и все, кто ко мне приближается, умирают? Вдруг это только начало? И за мной по пятам крадётся сама смерть? Не задумываясь, я вытираю вспотевшие ладони об одежду, чтобы стереть невидимую кровь Теренса со своих рук. Хоть это всего лишь иллюзия, но я не могу избавиться от странного липкого ощущения.
– Смотрители обнаружили такой же Дар Исара и у меня. Именно он помог мне предупредить, чтобы вы заранее покинули Город на лодке Элиота. Правда, я увидела каиданцев, когда они уже были слишком близко, – всё ещё тихий голос Мальты отвлекает меня от мрачных мыслей, опутывающих тёмной паутиной и поглощающих без остатка.
– И тебе лучше капнуть свою настойку сейчас, потому что через час они вытащат нас из этого мерзкого места. Возможно, пока на тебе и нет цепей, но будут, если твой глаз заметят, – добавляет она, указывая на меня подбородком.
Я отшатываюсь, дотрагиваясь пальцами до лица, как будто могу на ощупь определить цвет радужки. Но если прошло четыре дня, то действие лекарства наверняка уже закончилось.
– Ты знала и раньше? – Я шарю в поисках пузырька с настойкой и благодарю про себя всех Первых, что удачно положила его в карман перед нападением.
– Нет. Твой глаз я увидела впервые, когда ты лежала здесь без сознания. Иногда я проверяла реакцию зрачков. Подробности я выбила уже из твоего приятеля.
После того как я капаю лекарство и вновь прячу склянку в складках одежды, я смотрю на Дарена. Тот виновато улыбается, хотя я не злюсь. То, что Мальта узнала о моём дефекте, – наименьшая из наших проблем по сравнению с остальной ситуацией.
– Тебя посетило видение, что нас скоро вытащат из повозки?
– Нет. Просто нас всегда кормят примерно за час до заката, – Мальта хмыкает, указывая морщинистым пальцем на узкое окно под потолком. – Это называется логика, девочка.
Друг закатывает глаза, а я не сдерживаю кислого смешка. На секунду мне становится легче от того, что Мальта ведёт себя предсказуемо. Как всегда, ворчит и насмехается.
– Нас схватили на Островах. В этот раз троих, – продолжает говорить исарийка. – Последнего из пленников я не знаю, и его сразу увезли в Каидан.
Намёк на веселье исчезает, не успев окрепнуть.
– Ваши родители в порядке. По крайней мере, когда я видела их в последний раз, Отеро и Сесциа были в порядке.