Золото в тёмной ночи

Дарен шумно выдыхает. Его плечи опускаются, как будто он всё время находился в напряжении и ждал только плохих новостей, но боялся спросить. Теперь наконец он может расслабиться.

– Я предполагаю, что изначально Смотрители пришли за мной, поэтому их и не интересовало отсутствие нескольких детей. А Теренсу… просто не повезло оказаться у них на пути, – добавляет Мальта, кутаясь в мантию.

– Что случилось с твоими глазами? – спрашиваю я.

– Грязная сила, – сплёвывает старуха. – Одна из побочных возможностей Дара Света – управлять другими. Редкая способность. Если у кого-то в Каидане её обнаруживают, то насильно отправляют в ряды Смотрителей. Как элитный отряд. При помощи света из ладоней такие умельцы ставят специальную метку сзади, на шее. И этого достаточно. Подконтрольных узнают по слепым глазам: зрение уходит тому, кто поставил метку. Они контролируют силу и тело, но не мысли, и иногда марионетки могут говорить за себя, если хозяева не следят. Как произошло с Теренсом, потому что его держал молодой каиданец, которого ты на время вырубила. От свободы воли остаются лишь жалкие крупицы. Одарённый с подобной силой в состоянии поставить только одну метку зараз, и если захочет взять под контроль другого человека, то ему вначале придётся снять метку с предыдущего. Смерть… тоже разрывает связь. Но болезненно. Притом для обеих сторон.

Я вспоминаю, как Смотритель катался по песку, воя от мучений, когда умирал Теренс. Они были связаны. И Мальта. Она кричала, когда я… когда другой каиданец умер.

– Так мы вас и нашли. Они использовали меня и Теренса как гончих собак. Только мы не нюхали землю, а следили за видениями, которые могли показать вас. И это произошло. Образ был нечётким, но его оказалось достаточно. А потом Смотрители заключили сделку с падальщиками, чтобы те помогли вас найти. Сами каиданцы в жизни бы не отыскали путь среди песков.

Мои кулаки сжимаются так, что белеют костяшки пальцев. Вспоминая главаря, на секунду я жалею, что не успела покончить со всеми Падшими зараз.

– Но что ты имела в виду, говоря, что они пришли за тобой? – уточняет Дарен.

– Моё настоящее имя – Мальта Сильвия Эгеланн. И именно это имя пугает всех до чёртиков. Жуткие слухи обо мне по большей части лживы, но страх… он настоящий, – женщина расплывается в мрачной усмешке, явно довольная этим фактом. – Я использовала свою репутацию много лет назад, чтобы спасти тебя, Дарен, когда они пришли к вашему дому. Тот же страх помог и в этот раз, когда я велела не трогать Ойро. Я никогда не наводила порчу на кого-то… Это всё страшные байки. Но иногда и от них есть прок.

Мы с Дареном молча слушаем исарийку, понимая, что она не привыкла рассказывать о прошлом. Мальта вдруг выдыхает и расслабляется, словно сняла с плеч тяжёлую ношу. Даже её лицо теперь кажется старым, под стать её возрасту. Усталым.

– Стой… Эгеланн? – нарушает тишину Дарен. – Это же… это же фамилия потомков самого Исара. Но Сильвия Эгеланн… кажется, я где-то слышал это имя, – он задумчиво повторяет его несколько раз, а затем изумлённо распахивает глаза, что-то вспомнив. Парень так нервничает, что начинает заикаться: – Си…сильвия Эге…Эгеланн! Скверная кровь! Сильвия Эгеланн, бессильная!

Мальта морщится, словно съела что-то кислое.

– Верно. Второе имя мне дали в её честь, что очень поэтично.

– Кто такая Сильвия Эгеланн? – недоумеваю я.

Мальта и Дарен переводят взгляды на меня, догадываясь, что я ничего не понимаю.

– Сильвия – моя очень далёкая родственница. Единственная в своём роде и позор потомков Исара. Остальные представители семьи Эгеланн активно пытаются стереть память о ней, как грязное пятно с белоснежной скатерти. И – да, это правящая династия. То есть в какой-то степени я являюсь кровной роднёй правителей Исара, хотя они вряд ли часто вспоминают о моём существовании.

Я вижу, как Мальта оскаливается в широкой ухмылке. Все зубы на месте и лишь слегка пожелтели от старости, но этот оскал пугает меня больше, чем её обычные оскорбительные высказывания и обещания побить клюкой.

– Примерно через двести лет после разделения на четыре страны у единственного сына правящих тогда потомков Исара родилось три ребёнка. Два мальчика – Вернон и Сайлас, и одна девочка – Сильвия. Тяжёлое потомство. Обычно при появлении на свет нескольких детей всегда есть один самый сильный в Даре. Именно он и становится следующим королём или королевой, но здесь среди троих… здоровым оказался только Вернон. Сайлас, как люди со временем заключили, был не в себе. Решили, что он сумасшедший.

– Книга «Описание», – ахаю я, вспоминая семью теялийцев с девочкой, рассказывающей жуткие стишки.

– Именно. Он её написал. Все думали, что он сошёл с ума, но Сильвия единственная поняла, что скорее его Дар был настолько силён, позволяя заглянуть далеко вперёд, что Сайлас не мог отличить реальность от будущего и жил, стоя одной ногой между потоками времени. Она пыталась поведать о своём открытии, но ей никто не верил, – исарийка выдавливает ядовитую усмешку. – Что может понимать в Даре та, у кого его нет, решили они.