Несмотря на отвратительную ночь, утром я прихожу на тренировочное поле перед рассветом, как и положено. Рушан никак не комментирует моё отсутствие за ужином, только хмурится, видя мои синяки под глазами. Я хочу спросить его о вчерашнем, что он делал в комнате моей сестры, но моё настроение и так испорчено, поэтому я молчу, не уверенная, что его ответ не сделает хуже.
Помню уговор с Даяном и теперь не жалуюсь, не ругаюсь и не сопротивляюсь любому сложному заданию. Не задаю ни единого вопроса, когда Рушан переносит меня за пределы дворца и заставляет кругами бегать по песчаным дюнам. Сапоги вязнут в песке, и приходится прилагать в два раза больше усилий, чтобы просто переставлять ноги. Выполняю все последующие упражнения на тренировочном поле и прошу несколько раз прощения за неправильно выполненные удары. Поэтому Рушан перестаёт даже пытаться подшучивать. После окончания занятия я остаюсь. Беру деревянные муляжи клинков и тренируюсь сама. Упражняюсь, пока боль в голодном желудке не становится нестерпимой, напоминая, что и ужин я пропустила. Я остаюсь на поле до полудня, а потом, избегая друзей, заглядываю на кухню к слугам, чтобы перекусить.
Оставшийся день провожу в своей комнате за книгами, которые сказал прочитать Серош. Отрываю взгляд от страниц, только когда в комнате становится неестественно сумрачно. В Паргаду пришла песчаная буря. В помещение сразу попадает песок, а ветер грохочет балконными дверьми, бросая их на стены. Лишь со второго раза мне удаётся их запереть.
С приходом сумерек ко мне заглядывает Даян. Я сразу понимаю, что принесённый поднос с ужином является предлогом. Наверное, сестра рассказала всё остальным, и теперь они волнуются. Брат отбирает у меня книгу и приказывает поесть. А от моей молчаливой покорности у него на лице появляется точно такое же выражение, как и у Рушана: растерянность напополам с разочарованием. Некоторое время Даян молча наблюдает, как я медленно жую, отрешённо разглядывая стены.
– Я надеюсь, что хоть принесённые мной новости тебя немного порадуют, – печально говорит он, устало опускаясь на одно из кресел.
Я не спрашиваю, а просто смотрю на брата, дожидаясь продолжения.
– Нам всё-таки удалось узнать о твоём друге Дарене. – Ложка с едой моментально замирает на полпути к моему рту, Даян торопливо продолжает, замечая зарождающуюся панику в моих глазах: – Он жив, Ойро. С ним всё хорошо. Удалось узнать, что Эол держит его при себе, понимая ценность пленника. Мне доложили, что у него своя комната и его больше не пытают, так как в этом уже нет необходимости.
Я судорожно вздыхаю, взгляд блуждает по комнате. Эта новость приносит небывалое облегчение, но оно, к сожалению, временно. Дарен всё ещё у каиданцев, а мы так и не решили, как избавить его от контроля света.
– Почему они вообще его пытали? – спрашиваю я у брата. – Если им нужен был его Дар, то почему Эол просто с самого начала не поставил на него метку?
– Ограничения, – поясняет Даян и кивает на мою еду, намекая, чтобы я продолжала. – Подобные связи, как я знаю, их тоже утомляют. Нужно управлять не только своим разумом, но и чужим.
– Он может читать его мысли?
– Разве что отчасти, и скорее не читать, а контролировать их. Воспоминания видеть они не могут. Контроль света – это как связь кукловода и марионетки, – на этих словах я морщусь, но продолжаю жевать, а Даян следит, чтобы я доела всё. – Я также слышал о том, что они не могут так просто снимать и ставить метки на одного и того же человека. Если Эол снимет её с Дарена, то он не сможет подчинить твоего друга ещё около года. Поэтому потомки Каида прибегают к этому исключительно в момент нужды.
– Но кто-то другой сможет?
– Возможно. Однако точно мне неизвестно. Потомки Каида предусмотрительно предпочитают умалчивать о своих слабостях.
Я отставляю пустую тарелку, когда брат замолкает. Ему явно нечего больше мне рассказать. И я решаю вновь вернуться к книгам Сероша, всё ещё надеясь, что смогу найти какие-нибудь подсказки среди исписанных страниц.
Даян без спросу ложится на край моей кровати, принеся с собой вазу с фруктами, а я его не гоню. Если рядом со мной брат сможет отдохнуть, то я буду рада. Хотя, возможно, вру себе и хочу, чтобы он остался разогнать мои собственные страхи.
Я беру очередную книгу, рассказывающую о связи Назари и Калануа, и она быстро меня увлекает. Рассказ похож на легенду, но меня затягивает, а мрачные мысли уходят на задний план.
«