Граненые стаканы и эмалированные кружки прозвенели нестройно, но дружно. Маленький ирландец сразу же, в первую секунду торжества, чуть было не подавился большим малосольным огурцом.
— Э-э, нет, приятель! Эту часть нашей тяжелой жизни фотографировать особо не надо! Совсем скоро она станет ужасно трагичной, и мы не будем выглядеть на снимках осмысленно…
Глеб отвернулся от пристального шведского объектива.
В атмосфере всеобщего ликования и жадного поглощения пищи Бориска вел себя как-то смущенно.
— Ты же есть хотел?! Чего затих-то?
— Хотел есть, а не пить…
Опять на щеках Бориски выступил почти уже совсем исчезнувший школьный румянец.
— Я не пью водку.
И, не поднимая юных глаз от стола, добавил.
— И вино тоже…
«Ах ты, молодец ты мой, ах, папка-то какой у нас строгий!..»
Даже и не зная пока, как ему поступать в такой деликатной ситуации, капитан Глеб вертел в руке Борискину голубую кружку.
— Я хочу выпить с моим молодым полководцем!
Резво вскочив, с другого конца стола к ним подбежал по залавкам радостный Хиггинс.
— Давай!
Без слов отцы-командиры поняли друг друга.
Бориска увернулся от крупных датских объятий, а Глеб тем временем решительно стукнул чужой кружкой по стакану Хиггинса. Тот немного озадачился.
— А он? Я хочу с ним сейчас выпить!
— Мы спорили утром и он, — Глеб качнул кружку в сторону опешившего Бориски. — Он проиграл мне свой первый дринк! Так ты будешь пить или нет?!
Датчанин согласился выпить и на таких условиях.