Крейс, вероятно, почувствовал, что я жажду получить место его помощника, так как, когда мы вышли из комнаты и зашагали по коридору к портего, он остановился и повернулся ко мне.
— Итак, мистер Вудс, если вас все устраивает, вы могли бы приступить к работе прямо сейчас.
— То есть вы меня берете? — Я был на седьмом небе от счастья.
— Да, если вы согласны, — подтвердил Крейс.
— Спасибо, это так здорово. Обещаю, я вас не подведу, — заверил я старика.
Когда мы шли по портего, я заметил, что от центрального холла отходит еще один коридор, очевидно, ведущий в покои Крейса. Предвосхищая мой вопрос, он кивнул в том направлении и подтвердил, что его спальня и кабинет расположены в той части дома.
— А также ванная… которой мы будем пользоваться совместно, — добавил Крейс. — Надеюсь, вы не станете возражать?
— Нет, нет, что вы, нисколько, — ответил я.
— Я показал бы вам остальной дом, но…
— Не беспокойтесь. Спешки никакой нет, — уверил я Крейса.
Проходя мимо гравюр и рисунков, висевших на стенах портего, я сказал первое, что пришло мне в голову:
— Надеюсь, вы не обидитесь, если я замечу, что у вас здесь замечательная коллекция произведений искусства, мистер Крейс.
Он улыбнулся, явно довольный тем, что я похвалил его за тонкий эстетический вкус.
— Вы так считаете? Эти работы у меня уже много лет. Подлинники и копии. Я их очень люблю.
Мы остановились у двух пыльных больших сундуков, украшенных затейливой резьбой и орнаментом. Они стояли по обе стороны двустворчатой двери, которая вела в гостиную. Над одним на стене в простой рамке из эбенового дерева висела ксилография — по-видимому, фронтиспис какой-то старинной книги. На гравюре, напечатанной на толстой коричневатой бумаге, был запечатлен старик по имени Гритти в падающем свободными складками одеянии и шляпе довольно странной формы. Восседая на величественном троне, он протягивал левую руку, чтобы взять книгу у молодого, по сравнению с ним, мужчины с бородой, стоявшего перед ним на коленях. Над бородачом — его звали Лодовичи — был изображен символ солнца с лицом женщины посередине; лучи солнца падали прямо на коленопреклоненного мужчину.
— Да, чудесная работа, — сказал Крейс, заметив, что я с интересом рассматриваю гравюру. — Из книги Франческо де Лодовичи «Triomphi di Carlo».[5] Писатель дарит экземпляр своей книги, роман о Карле Великом, своему заказчику — дожу Андреа Гритти. Считается, что это и в самом деле портрет дожа Гритти. Бородатый парень, должно быть, Лодовичи, а вдохновляющая его дама в солнце — даром что уродина — вероятно, муза писателя. Не помню, где я это приобрел, но по-своему очаровательная штучка.
Рядом висел набросок с изображением кудрявого юноши в свободной тунике. Он в тревоге вскинул руки; его глаза расширились от ужаса. Этот рисунок, исполненный черным мелом на поблекшей бумаге, был воистину хорош. Я предположил, что это фрагмент эскиза к какой-то более крупной работе.
— Вы знаете, к какому произведению этот этюд? — спросил я.
— Вообще-то, знаю, — ответил Крейс. — Это эскиз Баггисты Франко к картине «Мученичество святого Лаврентия». Вам знакомо это произведение?
— Нет, боюсь, что нет.
ebooksa