Тяжёлые потери и сомнительные приобретения
Ванятка уговорил меня надраться в пабе. Слухов о том, что Германия нападёт на Союз, витало предостаточно, это развитие событий мне казалось вполне логичным, но для пассажира всё равно получился удар.
"Может, там лучше, чем при нас?" – не очень убедительно соврал я, пытаясь успокоить его и позволяя этиловому спирту всасываться в кровь.
"Шутишь? Лучше водки найди! Уверен – там сейчас такое… Хуже Халхин-Гола".
Увы, Монголию лучше не вспоминать. Японцы ввалили красным соколам, пока не прибыл наш десант, с Рычаговым и Смушкевичем. До сентября 1939 испанский опыт игнорировался, где гарантия, что потом произошли изменения? Ах, да, говорят – из названия РККА уберут слова "рабоче-крестьянская". Но не из сути. И сейчас эксперты Люфтваффе, натасканные в Испании и над Британией, брошены против пацанов, большей частью не бывавших в бою.
На совещании у Даудинга, куда на этот раз вызвали среднее звено, включая командиров эскадрилий, мы услышали весьма противоречивые сведения о первой неделе боёв на Восточном фронте. Немцы радостно раструбили на весь мир, что красная авиация уничтожена, русские заявили, что агрессор получил достойный отпор и понёс существенные потери.
Разведка КВВС предложила считать, что война на востоке в любом случае играет на руку Британии. Туда переброшено более трети наличных сил Люфтваффе, и русская многочисленная авиация, пусть не располагающая современной техникой с высококлассными пилотами, так или иначе причинит ущерб врагу.
Штаб Истребительного командования КВВС расположен в ординарном особняке в пригороде Лондона. У баронета Даудинга рядом фамильные владения. Как и на любой окраине столицы, пивного сервиса там предостаточно. Я присел у стойки, досадливо заметив группу польских лётчиков, что-то шумно обсуждавших поодаль. Верно, их тоже по какому-то вопросу выдёргивали к Даудингу, например – награждать. У парней нет больших личных счетов, но ни одна эскадрилья не наколотила столько арийцев, как национальные польские. Британская ненависть к гуннам холодная, польская – яростная. Оттого и смертность у панов пилотов выше, они готовы сбивать ценой собственной жизни.
Встречался с ними в "пчелиной стае". Примечательно, что паньство клало с прибором на требования наземных служб пользоваться в эфире английским языком. В горячке боя они вопили "пся крэв" и что покрепче. Английские слова выучили не раньше лета сорок первого, естественно – сначала тоже самые эмоциональные.
Иван отвлёк меня от пива.
"Марк, давай подумаем, как перелететь в СССР".
"Я не против, но не представляю как. Если ты вдруг не обратил внимания, мы на военной службе Британской империи, и Союз вряд ли примет с распростёртыми объятиями капиталистического офицера и дезертира Билла Ханта. Или оживим русского дезертира – Ваню Бутакова?"
"Не вариант. Но выход должен быть!"
Пока тело с двумя душами боролось с пивом и разрывалось от внутреннего диалога, по соседству пристроился длинноносый парень в форме флайт-лейтенанта, его я в первую секунду не признал.
– Витам, пан Анджей!
Точно! Раньше видел его в лётном шлеме или польской рогатывке с козырьком. За пару лет лётчик здорово изменился, на улице я прошёл бы мимо, козырнув в ответ.
– Вы обознались, Станислав. Я – британский офицер.
Скальский понимающе улыбнулся и перешёл на английский язык.
– Понимаю. Извините, скводрен-лидер. Если уместен вопрос, где служите?
Я покачал головой.