– Пробовал? Да ты что – чуть не силой заставляли! На выбор: Як, ЛаГГ-3, Ла-5. С трудом открутился. Ты любого из наших спроси – Речкалова, Глинку. То же самое скажут. У "Кобры" свой норов, но сильных сторон куда больше. Кстати, ты обещал про Сафонова.
Я рассказал. В том числе про его борьбу с догматами, насаждаемыми сверху относительно тактики истребителей, охоту чётного количества "Китти" с превышением в высоте над охраняемыми бомберами или территорией.
– Вот же бли-и-н! – Покрышкин выдал яркую непечатную фразу. – А нас кормят только рассказами про беззаветное мужество. Как он фрицев сбивал – ни слова. Пошли, покажу кое-что.
Он затащил меня в свою палатку, извлёк тетрадь с множеством карандашных набросков. Я пересмотрел их вместе с хозяином, кивал и больше помалкивал.
Здорово, что парень сумел обобщить практически весь современный опыт воздушного боя. Что-то у гуннов подсмотрел, до остального сам допёр. Но он в бесчисленный раз изобрёл велосипед! Об атаке сверху со стороны солнца знали в Первую Мировую, о преимуществе пар и четвёрок над тройками в испанскую гражданскую. На немецкое построение в несколько пар с превышением и сдвигом верхних в сторону от солнца я насмотрелся в сороковом, об этом английские и американские газеты сто раз писали. И наша шеренга – четыре вытянутых пальца, в отдельных случаях более целесообразная, тоже не секрет. Почему, почему к этим азбучным истинам проходится продираться как траве через асфальт?
– Александр, ты был наказан за твоя новая тактика?
– Само собой. Видел нашего комполка Исаева? Та ещё сволочь.
И Покрышкин поведал достаточно некрасивую историю. В сорок втором политрук истребительного полка Исаев вырос до командира. Началась полная хрень. Благодаря нескольким асам часть добилась хороших показателей, но авторитет новоиспечённого начальника это никак подняло среди подчинённых. Вдобавок постоянно сыпались шишки и пинки за нарушение приказов командующего ВВС об истребительной тактике. Когда полк отвели на переформирование и обучение иностранной технике, Исаев искал любой предлог, чтобы выжить смутьянов. На капитана Покрышкина повесили участие в драке, затеянной в столовке авиабазы по инициативе в жопу пьяного майора. Когда конфликтуют капитан и майор, угадайте с первого раза, у кого больше шансов загреметь под трибунал?
Александра выгнали из партии, тормознули присвоение звания и представление на Героя Советского Союза, его ждала штрафная рота и атака на немецкие доты с винтовкой наперевес. Неожиданно вмешался вернувшийся из госпиталя замполит полка Погребной, который умудрился остановить процесс и добиться реабилитации.
"Поэтому, Ванятка, мне не хотелось сюда приезжать". Шиза воздержалась от комментариев.
– Сейчас Исаев есть твой начальник? Импоссибл! Почему ты не перевёлся?
– Не хочу бросать парней на съедение мудаку. Уход – это поражение. Да и нелегко у нас перевестись. История расставит всё на свои места.[20]
Фамилия Погребного шевельнула в архиве одно воспоминание. Чушь, в Союзе тысячи Погребных. Хотя шанс встретить кого-то из знакомых красного сокола Бутакова остаётся постоянно.
– А потом?
– Сейчас, Вилли, немного легче. Но тоже бывает. По моей подсказке пилоты полка решили вывести управление огнём на одну гашетку, чтобы палить изо всех стволов разом. Тут же вопли – не положено! Я добиваюсь вылетов на свободную охоту, но редко, а так Исаев заставляет "воевать" по-старинке, плотной кучкой и на малой скорости висеть над своей территорией. Его, видите ли, командующий фронтом за это поблагодарил, войска в большей уверенности себя чувствуют, когда над головой что-то жужжит. Вообще, на Кубани как на пороховой бочке. Вот с тобой, капиталистическим офицером общаюсь. Думаешь, особый отдел не заметит? В личном деле наверняка появится неприятная запись. Плевать! Хотя порой от своих больше терпишь бед, чем от фашистов.
– Свои не стреляют? – я рассказал Покрышкину про злополучный рейс в Заполярье и идиотскую смерть тройки "ЛаГГ-3".
– Если честно, в начале войны я сам грешным делом сбил Су-2. Зелёный был как огурец, а силуэты самолётов мы не изучали – ни свои, ни фрицевы. Теперь проще стало. Если идут ровно, как на параде, истребители редкими парами над бомберами, наверняка – фашисты. А если носятся бестолково, как мухи над навозом, истребители крылом к крылу жмутся, понятно, свои. Ещё налить?
– Достаточно. Александр, я есть слышал про Ла-5. Существует возможность пробовать Ла-5?
– Поговорю с соседом. Но не обещаю. Самолёт новый, – Покрышкин хмыкнул. – Секретный очень.
Пусть погода кубанским летом радует относительной прохладой после Туниса или Ирана, в кабине Ла-5 я взмок буквально через считанные секунды, и дело даже не в управлении непривычным самолётом. Он сравнительно послушен, особенно если есть практика на ЛаГГ-3. Летать в нём не жарко – горячо. Лёгкий русский чёрный комбинезон мигом пропитался потом, залило глаза. Хорошо хоть на шее не висит хомут спасательного жилета.